Одной из фундаментальных основ жизни в обществе является принцип запрещения любому члену общества использовать силу, чтобы вершить правосудие самостоятельно. Национальное право большинства государств предусматривает единственное исключение из этого правила — случай личной самообороны. Это правило позволяет отдельному лицу использовать силу в ответ на акт агрессии, представляющий угрозу его жизни или личной неприкосновенности. Однако это исключение подлежит строгому толкованию, и оно не оправдывает использования насилия в ответ на опасность, грозящую материальным ценностям. Более того, угроза должна быть серьезной и непосредственной, а реакция на нее должна быть соразмерной.
Устав ООН запрещает применение силы в международных отношениях. Статья 51 Устава ООН все же признает неотъемлемое право «на индивидуальную или коллективную самооборону, если произойдет вооруженное нападение на Члена Организации, до тех пор, пока Совет Безопасности не примет мер, необходимых для поддержания международного мира и безопасности». Данное право на индивидуальную самооборону, таким образом, дополняет систему коллективной безопасности, предусмотренную Уставом ООН в 1945 году, которая позволяет Совету Безопасности принимать решения о применении международной вооруженной силы в случае провала использования механизмов мирного урегулирования конфликтов между государствами, и угрозе миру и международной безопасности.
Самооборона является на сегодняшний день единственной законной причиной применения государством вооруженной силы в случае агрессии. Это привело к расширенному толкованию понятий «самообороны» и «агрессии». Также в рамках «глобальной войны с терроризмом» США были использованы концепции «превентивной самообороны» и «упреждающей самообороны». В своем докладе группа, назначенная Генеральным секретарем ООН для обсуждения реформы организации и пересмотра Устава, заключила 2 декабря 2004 года, что нет необходимости изменять или по-другому истолковывать статью 51 Устава. Они допускают право на «упреждающую самооборону» как действия, направленные против серьезной и неминуемой опасности, но отклоняют превентивное использование силы против неясной и отдаленной опасности. В последнем случае согласие Совета Безопасности ООН остается необходимым до начала любого применения силы.
Международный Суд не раз высказывался относительно определения агрессии и законных условий применения государствами вооруженной силы в качестве самообороны. В решениях 1986 и 2005 годов по делу Никарагуа против Соединенных Штатов Америки и делу Демократической Республики Конго против Уганды соответственно Суд уточняет связь самообороны и агрессии. Суд отличает агрессию от других угроз внутренней безопасности государства, не позволяющих сослаться на самооборону и оправдать применение силы. Он напоминает о прочно закрепившейся в международном обычном праве норме, согласно которой меры самообороны только тогда оправданы, когда они соразмерны вооруженному нападению, и необходимы, чтобы дать ей отпор. Суд определяет условия, при которых можно говорить о самообороне и агрессии, когда речь идет о действиях, совершенных негосударственной вооруженной группой, действующей под контролем иностранного государства (см. ниже судебную практику).
В 2010 году в рамках Кампальской конференции по обзору Римского статута Международного уголовного суда было принято международное определение агрессии. Это позволит прекратить практику слишком широкого толкования этого понятия государствами для оправдания применения силы.
Понятие самообороны также очень важно при проведении операций ООН по поддержанию мира. Действительно, если в их мандате прямо не указано иное, «голубые каски» могут прибегать к силе только в случае личной самообороны и лишь в рамках ограниченного толкования и в ограниченных пределах, связанных с этим юридическим понятием. Это позволяет отличать операции по поддержанию мира от других международных военных операций, разрешенных Главой VII Устава, целью которых является принудить государство соблюдать решение международного сообщества. Однако, во время последних, более энергичных операций ООН, это понятие стало иногда распространяться на применение силы в случаях угрозы исполнению мандата этих сил, а не только личного состава «голубых касок». В этих случаях говорят о «расширенной», или «функциональной» «самообороне», которую некоторые военные рекомендуют также гуманитарным миссиям. Так, например, чтобы гарантировать защиту гуманитарных поставок в Боснии (Резолюция №776 от 14 сентября 1992 года), ООН уточнила, что «самооборона включает в себя ситуации, в которых вооруженные лица пытаются силой воспрепятствовать выполнению подразделениями Организации Объединенных Наций своего мандата» (отчет Генерального секретаря, документ S/24540 от 10 сентября 1992 года). Также, согласно Резолюции 836 (Резолюция S/RES/836 от 4 июня 1993 года), разрешившей использование силы для защиты гражданского населения в безопасных зонах, возможность открывать огонь была расширена, в частности, «в ответ на артиллерийские обстрелы и бомбардировку с воздуха безопасных районов любой стороной или в ответ на вооруженное вторжение в эти районы, или в случае любого умышленного создания в этих районах или вокруг них любых препятствий на пути свободного передвижения СООНО или охраняемых автоколонн с гуманитарными грузами». Лишь 17 мая 1994 года Совет Безопасности ООН признал, что мандат вооруженных сил Миссии Организации Объединенных Наций по оказанию помощи Руанде (МООНПР) предусматривает возможность «принимать меры самозащиты против лиц или групп, которые угрожают защищаемым объектам и находящимся в них лицам, персоналу Организации Объединенных Наций и другим лицам, участвующим в оказании гуманитарной помощи, или средствам доставки и распределения такой помощи» (Резолюция S/RES/918 от 17 мая 1994 года).
Мандат большинства операций по поддержанию мира, развертываемых с 2000-х гг., так называемых «комплексных миротворческих операций», включает «расширенную» самооборону. Понятие расширенной самообороны было постепенно заменено включением в мандат миротворческих операций ООН типовых положений, разрешающих применение силы для защиты населения. Эти типовые положения выстроены вокруг трех ограничительных критериев, разрешающих применение силы, при этом не создающих ни обязательств для миротворцев, ни прав или гарантий защиты для затронутого населения. Применение силы разрешается в случае (i) угрозы непосредственного нападения или убийства населения, расположенного (ii) в непосредственной близости от места развертывания миротворцев и (iii) в пределах имеющихся средств. В качестве примера можно привести резолюцию №1925 Совета Безопасности ООН, содержащую мандат вооруженных сил Миссии Организации Объединенных Наций по стабилизации в Демократической Республике Конго (МООНСДРК). В статье 11 Совет Безопасности подчеркивает, что «защите гражданских лиц должен отдаваться приоритет при принятии решений относительно использования имеющихся возможностей и ресурсов, и уполномочивает МООНСДРК использовать все необходимые средства — в пределах своих возможностей и в районах дислокации ее подразделений — для выполнения предусмотренных ее мандатом задач по защите». Эти задачи заключаются в том, чтобы «обеспечивать эффективную защиту гражданских лиц, (…) которым грозит непосредственная опасность физического насилия, в частности насилия, исходящего от любой из сторон, участвующих в конфликте» (S/RES/1925 от 28 мая 2010).
Как бы то ни было, на практике командующие на местах часто толкуют порядок применения силы ограниченно, в том числе, из-за недостатка военных средств в их распоряжении. При недостаточности средств для выполнения мандата основным критерием становится безопасность миротворцев. В частности, этот принцип был продемонстрирован во время процесса в военно-полевом суде Бельгии над полковником Маршаллом, командовавшим бельгийским контингентом во время геноцида в Руанде. Его судили за проявленную «неосмотрительность», так как 6 апреля 1994 года в начале геноцида в Кигали он подверг опасности жизнь десяти миротворцев вооруженных сил Миссии Организации Объединенных Наций по оказанию помощи Руанде (МООНПР).
агрессия ▸ поддержание мира ▸ безопасность коллективная ▸ общественный порядок ▸ вмешательство ▸ Совет Безопасности ▸ Международный Суд
Судебная практика
Международный Суд уточнил правовые условия применения вооруженной силы государствами в качестве самообороны в двух своих прецедентных решениях: Дело о военной и военизированной деятельности в Никарагуа и против Никарагуа (Никарагуа против Соединенных Штатов Америки) (ActivitésmilitairesetparamilitairesauNicaraguaetcontrecelui-ci (Nicaraguac. Etats-Unisd’Amérique), fond, arrêt. C.I.J. Recueil 1986,p. 14; на русском языке Краткое изложение решений, консультативных заключений и постановлений Международного суда 1948-1991, с.198-213); Вооруженные действия на территории Конго (Демократическая Республика Конго против Уганды) (ActivitésarméessurleterritoireduCongo (RépubliquedémocratiqueduCongoc. Ouganda), arrêt, C.I.J. Recueil 2005,p. 168; на русском языке Краткое изложение решений, консультативных заключений и постановлений Международного суда 2003-2007 гг., с. 175-196).
- Международный Суд устанавливает тесную связь между самообороной и агрессией, поскольку «в смысле Устава ООН и обычного права применить вооруженную силу индивидуально или коллективно в рамках права на самооборону можно только в случае агрессии» [Здесь и далее – цитирование по неофициальному переводу. – Прим. перев.](Никарагуа против США, § 35). «Суд отмечает, что упоминание самообороны обычно имеет целью оправдать поведение, которое в противном случае было бы незаконным. (…) обращение к праву на самооборону не позволяет, таким образом, точное и полное установление признанных фактов» (Никарагуа против США, § 74). «Применение силы государством в ответ на противоправные действия, жертвой которых оно не является, законным не считается, если эти противоправные действия не являлись вооруженной агрессией. По мнению Суда, в соответствии с действующим на сегодняшний день международным правом – будь то международное обычное право или система ООН – государства не имеют никакого права на «коллективные» вооруженные действия в ответ на действия, не являющиеся «вооруженной агрессией». (Никарагуа против США, § 211).
- Международный Суд дает определение вооруженной агрессии, включающее при соблюдении ряда условий действия, совершенные государством посредством негосударственных вооруженных групп. «Суд не видит причин для того, чтобы не считать возможным, в соответствии с международным обычным правом, применить запрет на использование вооруженного нападения по отношению к засылке одним государством вооруженных групп на территорию другого государства, если такая операция из-за своего масштаба и последствий могла бы быть классифицирована как вооруженное нападение, совершенное регулярными войсками, а не как простой инцидент на границе. Но Суд не считает, что понятие «вооруженного нападения» (…) включает в себя помощь повстанцам в виде поставок оружия или оказания тыловой либо иной поддержки. В такой поддержке можно увидеть угрозу или применение силы, или аналог вмешательства во внутренние и внешние дела государств». (Никарагуа против США, § 195). Суд заявил, что «если вооруженное нападение включает в себя засылку вооруженных групп одним государством на территорию другого государства, то оказание помощи и поддержки этим группам нельзя приравнять к вооруженному нападению» (Никарагуа против США, § 247). В деле Демократической Республики Конго против Уганды Международный Суд уточнил это понятие, заявив что «не было представлено удовлетворительного доказательства прямого или косвенного участия правительства ДРК в этих нападениях. Это не были нападения вооруженных групп или нерегулярных сил, засланных ДРК или от ее имени, в смысле статьи 3 g) резолюции 3314 (XXIX) Генеральной Ассамблеи об определении агрессии, принятом 14 декабря 1974. Суд приходит к заключению что, на основании доказательств, находящихся в его распоряжении, эти повторяющиеся и предосудительные нападения, даже с учетом их кумулятивного характера, нельзя приписать ДРК» (Демократической Республики Конго против Уганды, §146).
- Международный Суд отличает агрессию от других угроз внутренней безопасности государства, не позволяющих ссылаться на самооборону и узаконить применение силы.«(…) меры самообороны, индивидуальной или коллективной, могут подпадать, в соответствии со статьей XXI, под более широкую категорию мер, «необходимых для защиты жизненно важных интересов» стороны в конфликте в том, «что касается ее безопасности. (…) Тем не менее понятие жизненно важных интересов в плане безопасности, безусловно, выходит за пределы понятия вооруженного нападения и исторически толковалось широко. Суд, таким образом, должен высказаться в пользу обоснованности опасности для «жизненно важных интересов в плане безопасности», и далее не просто пользы, но «необходимости» мер, представленных как меры, направленные на обеспечение защиты» (Никарагуа против США, § 224). «Статья 51 Устава оправдывает применение силы государством только в пределах, строго в ней обозначенных. За исключением обозначенных рамок, статья не разрешает государствам применять силу для защиты интересов, которые, по их мнению, относятся к безопасности. В распоряжении затронутого государства имеются другие средства, в числе которых, в частности, обращение в Совет Безопасности» (Демократическая Республика Конго против Уганды, §148).
- По поводу роли Совета Безопасности в признании довода самообороны Международный Суд уточняет, что это необязательное условие, но оно позволяет оценить реальность агрессии: «при анализе, проводимом в свете обычного права, отсутствие доклада в Совет Безопасности может быть одним из факторов, указывающим на то, что само заинтересованное государство вероятно не было убеждено, что оно действует в рамках самообороны» (Никарагуа против США, § 200). В деле Демократической Республики Конго против Уганды Международный Суд уточняет, что «(…) Уганда не доводила до сведения Совета Безопасности события, которые в ее глазах обязывали бы ее воспользоваться правом на самооборону» (Демократическая Республика Конго против Уганды, § 145). Суд подчеркивает, что, «хотя Уганда и заявляет, что действовала в качестве самообороны, она никогда до этого не утверждала, что стала объектом агрессии со стороны вооруженных сил ДРК» (Демократическая Республика Конго против Уганды, § 146).
- По поводу вопроса превентивной самообороны Международный Суд уточняет, что «вопрос законности реакции на еще не конкретизировавшуюся угрозу вооруженного нападения не был поднят» сторонами. Рассуждение Суда и его решение не могут, таким образом, послужить для оправдания юридических теорий, касающихся превентивной самообороны (Никарагуа против США, § 35). «Что касается характеристик, регламентирующих право на самооборону, стороны (…) ссылаются только на самооборону в случае произошедшего вооруженного нападения и не задаются вопросом о законности реакции на неминуемую угрозу вооруженного нападения. Поэтому Суд не будет высказываться по этому поводу» (Никарагуа против США, § 194).
- Международный Суд напоминает о существовании «укрепившейся в обычном международном праве нормы, согласно которой самооборона оправдывает только меры, пропорциональные произошедшему вооруженному нападению и необходимые, чтобы дать ему отпор»(Никарагуа против США, § 176).
Международный трибунал по бывшей Югославии постановил по делу Мартича, что самообороной нельзя оправдать предумышленное нападение на гражданское население (Апелляционная камера МТБЮ, Martić IT-95-11-A, 8 октября 2008 г., § 268).
Библиография
ALLAND D., « Légitime défense et les contre-mesures dans la codification du droit international de la responsabilité », Journal de droit international, 1983, p. 728-762.
CORTEN O., DUBUISSON F., « Opération Liberté immuable : une extension abusive du concept de légitime défense », Revue générale de droit international public, tome 106, janvier 2002.
CHRISTAKIS T. « Existe-t-il un droit de légitime défense en cas de simple « menace » ? Une réponse au « groupe de personnalité de haut niveau » de l’ONU », in SFDI, Les métamorphoses de la sécurité collective : droit, pratique et enjeux stratégiques, Paris, Pedone, 2005, 28p.
DETAIS J. Les Nations unies et le droit de légitime défense. Thèse de doctorat en droit public, Angers : Faculté de droit d’Angers, 2007, 552p.
DELCOURT B., « La légitime défense préventive », in La Guerre en Irak-Prélude d’un nouvel ordre international ?, Paris, Pedone, 2004.
MENISSIER T., « La légitime défense, hier et aujourd’hui : le « résidu réaliste » du droit international ? », Revue de métaphysique et de morale, n°4, 2009, pp.443-458
PAYE O., Sauve qui veut ? Le droit international face aux crises humanitaires, Bruxelles, Bruylant-Université de Bruxelles, 1996, p. 226-244.
SICILIANOS L. A., « Le contrôle par le Conseil de sécurité des actes de légitime défense », in Le chapitre VII de la Charte des Nations unies, colloque de Rennes de la SFDI, 2-4 juin 1994, Paris, Pedone, Paris, 1995, p. 59-95.
VAN STEENBERGHE R., La légitime défense en droit international public : Statut, contenu et preuve à la lumière de la pratique contemporaine des Etats, Paris, Larcier, 2012, 608p.