1. Основания для освобождения должностных лиц от ответственности

В международном праве нет ни одного документа, признающего иммунитет для глав государств и правительства. На международном уровне, согласно обычаю, главы правительств и государств пользуются иммунитетом, который сродни дипломатическому. Этот обычай по определению подвержен изменениям, как показали в 1999 году различные решения, вынесенные судебными органами Англии и Испании по делу бывшего чилийского президента Аугусто Пиночета, или в обвинениях, предъявленных МТБЮ главе Югославии Слободану Милошевичу, или, наконец, в приговоре, вынесенном в мае 2004 года Специальным суд по Сьерра-Леоне бывшему президенту Либерии Чарльзу Тейлору. Напротив, действие иммунитета и режим уголовной ответственности для глав правительств и государств очень часто бывают предусмотрены в национальном законодательстве отдельных стран (во Франции, согласно Конституции). Национальное законодательство не предохраняет от возбуждения преследований на международном уровне таких лиц, если они обвиняются в совершении особо тяжких международных преступлений, т. е. преступлений против человечности, геноцида, военных преступлений и пыток.

В отношении данных преступлений гуманитарным правом особо предусмотрено, что ссылаться на какой-либо иммунитет невозможно.

Статья 27 Статута МУС, в силу которой могут быть осуждены виновники военных преступлений, преступлений против человечности и геноцида, предусматривает, что МУС обладает юрисдикцией в отношении любого лица, независимо от занимаемой им официальной должности. В частности, представители власти — главы государств и правительства, члены правительства или депутаты парламента, избранные представители или чиновники ни в коем случае не смогут использовать свою должность или свой статус в качестве аргумента, позволяющего избежать уголовной ответственности или дающего право сослаться во время процесса на обстоятельства, смягчающие ответственность.

В этой статье подтверждаются принципы, ранее закрепленные судебной практикой Нюрнбергского трибунала и Международных уголовных трибуналов по Руанде и бывшей Югославии, которые получают постоянную и обязательную юридическую силу. В ней также вновь закреплены те положения, которые уже были предусмотрены по этому вопросу в нескольких конкретных конвенциях:

— в Женевских конвенциях, в отношении виновников серьезных нарушений гуманитарного права;

— в Конвенции против геноцида, в отношении его виновников;

— в Конвенции против пыток — для наказания этого конкретного преступления.

В международном гуманитарном праве учитывается тот факт, что в вооруженных конфликтах бессмысленно возлагать уголовную ответственность на отдельных лиц, если их вышестоящие начальники и должностные лица от нее освобождаются. В отношении военных преступлений, гуманитарное право возлагает главную уголовную ответственность на вышестоящих должностных лиц. Тем самым узаконивается право отказа от выполнения явно преступным (незаконным) приказам или распоряжениям.

В следующих документах Международного права предусмотрено, что лица, виновные в преступлениях против человечности, военных преступлениях, геноцида или пыток, не имеют никакой возможности прикрываться иммунитетом или официальным статусом, чтобы избежать правосудия:

— Конвенция о предупреждении преступления геноцида и наказании за него 1948 г. (ст. 4);

— Конвенция против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания, 1984 г. (ст. 1);

— Гуманитарное право (Ж I, ст. 49; Ж II, ст. 50; Ж III, ст. 129; Ж IV, ст. 146);

— Устав Нюрнбергского трибунала (ст. 7);

— Уставы Международных уголовных трибуналов (МТБЮ, ст. 7.2; МУТР, ст. 6.2);

— Статут Международного уголовного суда (Римский статут) (ст. 27).

В спорном решении суда от 14 февраля 2002 года, в рамках дела Демократической Республики Конго против Бельгии, Международный Суд постановил, что Министр иностранных дел при исполнении своих обязанностей пользуется иммунитетом от уголовного преследования, а также полной неприкосновенностью за границей в соответствии с международным обычным правом. Его преследование, арест или задержание иностранными национальными судами невозможны на протяжении всего срока его полномочий как министра, вне зависимости от того, находится ли он за границей в официальном или частном порядке, от того, имели ли место совершенные им действия до его назначения на пост министра, во время исполнения им официальных обязанностей, а также от того, являются ли такие действия официальными или частными. Данное решение относится только к ограниченному периоду осуществления Министром иностранных дел своих полномочий. Данные положения к тому же относятся только к процедурам иностранных национальных судов в рамках универсальной юрисдикции и не применяются к действиям, предпринимаемым Международным уголовным судом.

В февральском решении 2012 году Международный уголовный суд уточнил значение этого решения, прояснив разницу и связь между нормами уголовного права и нормами, касающимися ответственности государства (Германия против Италии: вступление в дело Греции, МУС, судебное решение от 3 февраля 2012 г., см. нижесудебная практика).

2. Виды дипломатического иммунитета

Венская конвенция о дипломатических сношениях от 18 апреля 1961 года, вступившая в силу в 1964 года и насчитывающая 190 государств-участников, предоставляет дипломатическим представителям множество различных иммунитетов. Можно привести следующие примеры:

— иммунитет от ареста и задержания. «Личность дипломатического агента неприкосновенна. Он не подлежит аресту или задержанию в какой бы то ни было форме» (ст. 29);

— иммунитет от юрисдикции: дипломат не может быть предан никакому суду в стране пребывания (что не освобождает его от юрисдикции аккредитующего государства). Эта гарантия применяется вне зависимости от тяжести правонарушения или преступления в отношении действий, совершенных как при исполнении служебных обязанностей, так и вне таковых. Кроме того, дипломат не обязан давать свидетельских показаний (ст. 31). Иммунитет от юрисдикции, тем не менее, может быть снят, если от него откажется аккредитующее государство (ст. 32).

Некоторые приверженцы этой доктрины утверждают, что иммунитет от юрисдикции не распространяется на самые тяжкие преступления, такие, как преступления против мира, против человечности и военные преступления. Однако в Венской конвенции 1961 года и в Конвенции о привилегиях и иммунитетах Объединенных Наций 1946 года речь идет именно о полном иммунитете;

— неприкосновенность частной резиденции и имущества (ст. 30): эта защита, подобная той, которой пользуются помещения дипломатического представительства, запрещает производить обыск или налагать арест на имущество в резиденции дипломата. Неприкосновенностью пользуются также бумаги, корреспонденция и имущество. Понятие «имущество» включает множество элементов, например, личный автомобиль, багаж, зарплату и т. д.

Такие привилегии предоставляются дипломатическому должностному лицу, когда он аккредитован каким-либо принявшим его государством (т. е. имя его фигурирует в списке лиц, за которыми данное государство действительно признает этот статус).

3. Формы иммунитета, предоставляемого персоналу ООН

Конвенция о привилегиях и иммунитетах Организации Объединенных Наций от 13 февраля 1946 года (на июнь 2015 года ратифицирована 161 государством) предназначена обеспечить, в соответствии со статьей 100 Устава ООН, строго международный характер миссии ООН, оградив сотрудников Организации от возможного давления со стороны государств.

Эти иммунитеты распространяются исключительно на штатных сотрудников и экспертов ООН. Большая часть персонала из различных гуманитарных агентств ООН, работающих на местах, постоянного контракта не имеет; поэтому Конвенция 1946 года к ним не относится. В свою очередь, персонал специализированных учреждений ООН пользуется режимом, установленным в Конвенции о привилегиях и иммунитете специализированных учреждений ООН от 21 ноября 1947 года, которую ратифицировали 127 государств.

Конвенция 1946 года предоставляет следующие иммунитеты:

— сотрудники ООН пользуются, среди прочего, иммунитетом от юрисдикции, но исключительно в случае действий, совершенных при исполнении ими служебных обязанностей (ст. 5, раздел 18). Они также пользуются иммунитетом от ареста и задержания. Эта гарантия не предусмотрена в Конвенции 1946 года. Это положение было исправлено Конвенцией о предотвращении и наказании преступлений против лиц, пользующихся международной защитой, в том числе дипломатических агентов, принятой Генеральной Ассамблеей ООН 14 декабря 1973 года (вошла в силу 20 февраля 1977 г., 178 государств-участников в июне 2015 г.);

— эксперты ООН пользуются иммунитетом от ареста и задержания на протяжении всего срока своей миссии. Они также пользуются иммунитетом от юрисдикции в случае действия, совершенных при исполнении служебных обязанностей. Этот иммунитет продолжает действовать даже после окончания срока их миссии (ст. 6, раздел 22);

— Генеральный секретарь ООН, как и все его помощники, пользуются не только иммунитетами, предусмотренными в Конвенции 1946 года для служащих ООН (ст. 5, пункт 19), но и дипломатическими иммунитетами.

4. Иммунитеты членов операций по поддержанию мира

Режим иммунитетов, предусмотренный для миротворческих сил ООН, подчиняется их статусу. Этот статус определяется соглашением, заключенном между ООН и страной, где проводится операция. Такого типа соглашение о статусе миротворческих войск предусматривает несколько режимов:

— специальный представитель, командир военного формирования, участвующего в операции по поддержанию мира, начальник гражданской полиции и сотрудники (высокого ранга) специального представителя и командира пользуются всеми видами дипломатического иммунитета;

— военные наблюдатели, сотрудники гражданской полиции ООН и гражданские внештатные должностные лица пользуются иммунитетами, предусмотренными для экспертов;

— военнослужащие из формирований национального контингента, участвующих в миротворческой операции, пользуются иммунитетом от юрисдикции в отношении актов, совершенных при исполнении служебных обязанностей. Этот иммунитет продолжает применяться, даже если они уже не являются участниками данной операции.

Генеральный секретарь ООН наделен полномочиями лишать любого служащего или эксперта ООН предоставленного ему иммунитета. Ему принадлежит и право, и обязанность так поступать в тех случаях, когда, по его мнению, иммунитет препятствует отправлению правосудия и от него можно отказаться без ущерба для интересов Объединенных Наций. Совету Безопасности ООН принадлежит право лишать иммунитета Генерального секретаря (конвенция 1946 года, ст. 5, раздел 20 и ст. 6, раздел 23).

• Этот элемент имеет большое значение, если учесть тот факт, что в операциях по поддержанию мира многие военнослужащие находятся под ответственностью как ООН, так и своего национального военного командования. В такой ситуации крайне затруднены механизмы, позволяющие выяснить, кто несет ответственность за преступления, совершенные против лиц, которых им поручено защищать.

5. Юрисдикционный иммунитет государств

Юрисдикционный иммунитет государств прописан Европейской конвенции об иммунитете государств, принятой Советом Европы в Базеле 16 мая 1972 года, а также Конвенцией ООН о юрисдикционных иммунитетах государств и их собственности, принятой 2 декабря 2004 года. Конвенциями, в частности, предусмотрено, что государство не может ссылаться на иммунитет от юрисдикции при разбирательстве в суде другого государства, если судебное разбирательство касается возмещения за телесное повреждение или материальный ущерб, вызванные фактом, имевшим место на территории государства, где происходит судебное разбирательство, и если лицо, причинившее ущерб, находилось там в тот момент, когда этот факт имел место (Европейская конвенция ст.11; Конвенция ООН ст.12). Европейской конвенцией к тому же предусматривается, что иммунитет или привилегии, которыми пользуется Договаривающееся государство в том, что касается любого действия или уклонения от действия со стороны его вооруженных сил или в связи с ними, когда они находятся на территории другого договаривающегося государства, остаются всегда в силе (ст.31).

Применение этих конвенций остается тем не менее ограниченным, так как лишь небольшое количество государств их ратифицировало. По состоянию на апрель 2013 года Европейскую конвенцию ратифицировали восемь государств: Австрия, Бельгия, Германия, Кипр, Люксембург, Нидерланды, Соединенное Королевство и Швейцария. Конвенция ООН еще не вступила в силу, так как для этого требуется, чтобы ее ратифицировали 30 государств. На июнь 2015 года их было 18: Австрия, Исламская Республика Иран, Испания, Италия, Казахстан, Латвия, Ливан, Лихтенштейн, Норвегия, Португалия, Румыния, Саудовская Аравия, Финляндия, Франция, Чешская Республика, Швейцария, Швеция, Япония. Также существует проект Межамериканской конвенции о юрисдикционном иммунитете государств. Проект был одобрен Межамериканским юридическим комитетом 21 января 1983 года, но так и не вступил в силу.

Судебная практика

• Иммунитет государств как норма обычного международного права

О принципе юрисдикционного иммунитета государств напомнил в своих недавних решениях Международный Суд: Дело, касающееся ордера на арест, выданного 11 апреля 2000 г. (Демократическая Республика Конго против Бельгии) (Краткое изложение решений, консультативных заключений и постановлений Международного Суда, за 1997-2002, с. 232-246 или полный текст ArrestWarrantof 11 April 2000 (DemocraticRepublicoftheCongov. Belgium), Judgment, I.C.J. Reports 2002, p.3, далее «Демократическая Республика Конго против Бельгии», §§58, 60); Юрисдикционный иммунитет государства (Германия против Италии: вступление в дело Греции), решение от 3 февраля 2012 (Краткое изложение решений, консультативных заключений и постановлений Международного Суда, за 2008-2012, с.310-328 или полный текст JurisdictionalimmunitiesoftheState (Germanyv. Italy (Greeceintervening), ICJ, Judgment, 3 February 2012, далее «Германия против Италии»).

В 2000 году по делу Демократической Республики Конго против Бельгии Международный Суд подтвердил юрисдикционный иммунитет действующих глав государств и правительств, а также министров иностранных дел. Международный Суд уточняет, что иммунитет еще не означает, что преступления, которые они могли совершить, останутся безнаказанными. Действительно, Международный Суд полагает, что иммунитет от уголовной юрисдикции и индивидуальная уголовная ответственность не пересекаются. Судебно-процессуальный иммунитет – это временное явление, и он налагает запрет на уголовное преследование только в течение ограниченного времени. Кроме того, он действует в отношении национальных судов, но не может быть использован для отклонения юрисдикции Международного Суда.

Международный Суд возвращается к этому концепту в своем постановлении от 2012 года по делу Германия против Италии, затрагивающему возмещение ущерба жертвам нацизма. В этом деле Международный Суд подтверждает, что международное обычное право всегда признает иммунитет государства, чьи вооруженные силы или другие органы обвиняются в совершении на территории другого государства действий, причинивших ущерб во время вооруженного конфликта. Суд также утверждает, что такой иммунитет не зависит от тяжести действий, вменяемых в вину государству (§ 78-93, 100-101). Международный Суд напоминает, что согласно Комиссии международного права иммунитет государства считается общей нормой международного обычного права, которая глубоко укоренилась в современной практике государств. Суд полагает, что такое заключение с тех получило подтверждение и что «существует право на иммунитет согласно международному праву наряду с сопутствующим обязательством со стороны других государств соблюдать этот иммунитет и придавать ему силу» (§ 56 полного текста, с. 313 Краткого изложения). [Здесь и далее – цитирование по неофициальному переводу. – Прим. перев.] Суд уточняет, что «право, регулирующее иммунитет, является по своему характеру процессуальным; оно регулирует осуществление юрисдикции в отношении конкретного поведения, и, таким образом, полностью отличается от материального права, которое определяет, является ли это поведение законным или противоправным» » (§ 58 полного текста, с. 313 Краткого изложения). «Суд приходит к заключению, что в соответствии с международным обычным правом в его нынешнем состоянии государство не лишается иммунитета по причине того, что оно обвиняется в серьезных нарушениях международного права в области прав человека или международного права вооруженных конфликтов» (§ 91 полного текста, с. 315 Краткого изложения). «Суд подчеркивает, что вопрос о том, может ли государство пользоваться иммунитетом от юрисдикции другого государства, совершенно не связан с вопросом о том, возникает ли международная ответственность государства и возлагается ли на него ответственность возместить ущерб» (§ 100 полного текста). Суд напоминает, что «между этими нормами и нормами об иммунитете государства не существует никакой коллизии. Эти два свода норм решают разные вопросы. Нормы об иммунитете государства являются по своему характеру процессуальными и ограничиваются установлением того, могут ли суды одного государства осуществлять юрисдикцию в отношении другого государства. Они не касаются вопроса о том, является ли поведение, в отношении которого возбуждено судебное разбирательство, законным или противоправным» (§ 93 полного текста, с. 316 Краткого изложения).

Международный Суд восстанавливает, таким образом, различие между индивидуальной уголовной ответственностью, персональный иммунитет от которой был отменен Статутом Международного уголовного суда, и ответственностью государства, в частности, в области возмещения ущерба, как следует из международного публичного права.

• Иммунитет гуманитарного персонала и журналистов от предоставления свидетельских показаний

По своей сути Международные трибуналы не признают никакие иммунитеты, традиционно признанные национальными судами. Обязательство сотрудничества с трибуналами является абсолютным. Однако данные трибуналы признали необходимость защиты деятельности, акций и миссий, действующих в интересах общества, осуществляемых международными организациями и военными корреспондентами во время вооруженных конфликтов.

В деле «Симич и другие» от 27 июля 1999 года (Simić etal. IT-95-9), Судебная камера МТБЮ признала, что МККК пользуется абсолютной привилегией не разглашать конфиденциальную информацию и что эта привилегия является частью международного обычного права (§ 72-74). Согласно решению Судебной камеры (i) МККК является уникальным образованием и учреждением, обладающим международной правосубъектностью; (ii) мандат МККК, состоящий в защите жертв вооруженных конфликтов в соответствии с Женевским конвенциям, Дополнительными протоколами и Уставом Движения, представляет «большой всеобщий интерес»; (iii) способность МККК выполнять свой мандат зависит от доброй воли враждующих сторон обеспечить ему доступ к жертвам конфликта; и эта воля, в свою очередь, зависит от приверженности МККК принципам беспристрастности и нейтральности, а также нормам конфиденциальности; и (iv) ратификация Женевских конвенций 194 государствами, признание Генеральной Ассамблеей ООН особой роли МККК в международных отношениях и историческая практика вместе с официальными мнениями, высказанными государствами относительно конфиденциальности, привели к появлению нормы международного обычного права, предоставляющей МККК абсолютное право на неразглашение информации, полученной в ходе его деятельности. МТБЮ признал такой иммунитет в явной форме только за МККК. Он был подтвержден Международным уголовным судом, официально признающим в своих Правилах процедуры и доказывания, что информация, которой располагает МККК, не подлежит раскрытию, в том числе путем дачи показаний (Правило 73). Текст правила, касающийся МККК, является результатом компромисса. МККК настаивал на том, чтобы правило содержало абсолютную защиту конфиденциальных сведений, в то время как многие государства требовали, чтобы Суду была отведена роль в принятии решения о передачи привилегированной информации МККК в каждом конкретном случаю, в зависимости от ситуации. Теперь, в соответствии с Правилом 73, между Судом и МККК проводятся консультации, если Суд полагает, что соответствующие сведения имеют «большое значение для конкретного дела». Тем не менее по вопросу разглашения за МККК остается последнее слово. В правиле также запрещается использование информации, полученной в рамках профессиональных или конфиденциальных отношений.

С 1999 года активно ведутся дискуссии по поводу возможности распространить это исключение по аналогии на другие беспристрастные гуманитарные организации, действующие в контексте вооруженных конфликтов и владеющие информацией о лицах и ситуациях, в отношении которых ведется международное расследование.

Кроме того, решение по делу Симича было расширено в 2002 году, чтобы охватить военных корреспондентов, а также других работников гуманитарных служб при условии, что такая привилегия испрашивается в каждом конкретном случае, а запрос разумно аргументируется со ссылкой на то, что раскрытие судебным органам источников может навредить осуществлению профессиональных функций и поставить под угрозу их присутствие в зоне вооруженного конфликта, а также сделает невозможным обсуждение и ведение переговоров с руководителями и группами, вовлеченными в конфликт.

В деле Брдянина и Талича (Решение по промежуточной апелляции, 11 сентября 2002 г., Brdjanin & TalicIT-99-36 и IT-99-36/1, § 36, 38, 50), известное как дело Рэндала, Апелляционная камера МТБЮ заявила, что журналисты, работающие в зоне ведения военных действий, служат «общественному интересу». Трибунал решил, что «[…] уровень защиты, которая должна быть предоставлена военным корреспондентам, является прямо пропорциональной последствиям, которые могут оказать их показания перед Международным трибуналом на их расследовательскую работу […]» (§ 41). Трибунал признал, что для того, чтобы военные корреспонденты смогли осуществить свою миссию, их должны воспринимать на местах конфликтов как независимых журналистов, а не как потенциальных свидетелей обвинения (§ 42). Апелляционная камера считает, что принуждение военных корреспондентов регулярно давать показания перед Международным трибуналом может сильно повлиять на их способность получения информации, а, значит, на их возможность информировать общественность о вопросах всеобщего интереса. Апелляционная камера не желает напрасно препятствовать работе специалистам, действующим ради общего блага (§ 44). При решении дела задача судьи состоит в соблюдении интересов обеих миссий общественного интереса, защищая одновременно интересы правосудия и миссию корреспондента по информированию общества (§ 46). Трибунал предоставил им привилегию отказаться от предоставления свидетельских показаний. Судьи сохранили два исключительных критерия, позволяющих им самим оценить ситуацию и пересмотреть вопрос о предоставлении привилегии, в случае если свидетельские показания «имеют прямую и решающую связь с основными вопросами дела» (§ 48), а также если эту информацию невозможно «получить разумным образом из других источников» (§ 49). Это решение было впоследствии распространено на представителей НПО, действующих ради общего блага в своей гуманитарной работе.

Международные уголовные трибуналы и МУС признали, таким образом, несовместимость гуманитарной деятельности с предоставлением показаний в суде. Из рассуждения судей явствует, что о такой привилегии следует просить отдельно в каждом случае и что в ней может быть отказано, если организация или соответствующее лицо уже отступило от принципа конфиденциальности и сообщила большую часть информации.

См. также

поддержание мира ▸ ответственность ▸ безнаказанность ▸ персонал гуманитарных и иных организаций, участвующих в операциях по оказанию помощи ▸ военное преступление — преступление против человечности ▸ обязанности командиро ▸ Международный Суд

БИБЛИОГРАФИЯ

ЛА РОЗА А.М. Гуманитарные организации и международные уголовные суды: попытка найти квадратуру круга, Международный журнал Красного Креста, №861, март 2006, с.209-231. Доступнопоссылкеhttps://www.icrc.org/rus/assets/files/other/04_irrc_861_larosa_rus.pdf (См. также LA ROSA A.M., “Humanitarian organizations and international criminal tribunals, or trying to square the circle”, International Review of the Red Cross, Vol.88, n°861, March 2006, pp.169-186).

TOMUSCHAT C., « L’immunité des États en cas de violations graves des droits de l’homme », R.G.D.I.P., tome 109/2005/1, avril 2005, p. 51-74.

COSNARD M., « Les immunités de témoignage devant les tribunaux internationaux », in TAVERNIER P., Actualité de la jurisprudence internationale à l’heure de la mise en place de la Cour pénale internationale, Bruylant, Bruxelles, 2004, p. 137-167.