Вооруженные конфликты являются одновременно и прецедентом и правовым вопросом. С 1945 года Уставом ООН запрещается прибегать к силе в отношениях между государствами, за исключением случаев самообороны при нападении. Тем не менее, вплоть до 2010 года в международном уголовном праве отсутствовало юридическое определение агрессии. Не существует также и международного юридического определения вооруженных конфликтов как таковых. С 1949 года в статье 2, общей для четырех Женевских конвенций, дается определение международного вооруженного конфликта, влекущего за собой применение гуманитарного права. В 3 статье, общей для всех Женевских конвенций (общая статья 3), устанавливаются минимальные правила, применимые в немеждународных вооруженных конфликтах, вместе с тем определение самих конфликтов не уточняется. Дополнительный протокол I 1977 года к Женевским конвенциям, а также судебная практика международных судов расширили определение международных вооруженных конфликтов и предложили критерии толкования этого определения.
Целью этих определений является обязательное соблюдение норм договорного и обычного гуманитарного права, применимые именно к международным вооруженным конфликтам, а не более узкие нормы, применимые к немеждународным вооруженным конфликтам.
• Определение и признание такого типа конфликтов крайне важны, поскольку делает возможным применение многочисленных норм гуманитарного права, предусмотренных для международных вооруженных конфликтов.
• Внутренний вооруженный конфликт может перерасти в международный, когда другое государство оказывает поддержку и в действительности контролирует деятельность вооруженной группы, ведущей военные действия против своего собственного правительства, или когда в конфликт вмешиваются многонациональные миротворческие силы.
• Вооруженный конфликт, где на оккупированной территории или на оккупированных территориях противостоят друг другу оккупировавшая держава и негосударственная вооруженная группа, даже если ее можно отнести к террористической группе, представляет собой международный вооруженный конфликт.
• Нормы права международных вооруженных конфликтов можно использовать для толкования норм немеждународных вооруженных конфликтов.
• Обычное международное гуманитарное право упорядочивает большинство норм, применимых в международных и немеждународных вооруженных конфликтах, и ему обязаны следовать даже те стороны, находящиеся в конфликте, которые не подписывали международных соглашений.
1 – Договорное определение: вооруженный конфликт между государствами
Согласно договорному гуманитарному праву международным вооруженным конфликтом считаются вооруженные конфликты, возникающие между двумя или более государствами-участниками Женевских конвенций, а также случаи оккупации всей или части территории государства-участника, а также национальные освободительные войны (ЖI, ЖII, ЖIII ст.2 общая, ЖПI ст.1.3-4).
- Определение, приведенное в статье 2, общей для Женевских конвенций 1949 года, применяется не только в случае объявленной войны, но и всякого вооруженного конфликта, возникающего между двумя или несколькими Высокими Договаривающимися Сторонами, даже в том случае, если одна из них не признает состояния войны.
Таким образом, применение гуманитарного права не зависит от применения формальных юридических процедур по объявлению войны, или от признания состояния войны любым из вовлеченных в него государств. Оно опирается на объективные критерии, позволяющие избежать политических дискуссий относительно квалификации конфликта.
Право международных вооруженных конфликтов применяется также во всех случаях оккупации всей или части территории Высокой Договаривающейся Стороны, даже если эта оккупация не встретит никакого вооруженного сопротивления и собственно вооруженные столкновения не будут иметь места, или если такие столкновения будут происходить с негосударственными вооруженными группами на оккупированной или оккупированных территориях.
- Дополнительный протокол I 1977 года к Женевским конвенциям (Дополнительный протокол I) приравнивает к международным вооруженным конфликтам национальные освободительные войны, в которых народы ведут борьбу против колониального господства и иностранной оккупации и против расистских режимов в осуществлении своего права на самоопределение (ЖПI, ст. 1.4). Право международных вооруженных конфликтов может, таким образом, применяться к такому типу конфликтов при условии, что власть, представляющая народ, ведущий борьбу против государства, официально возьмет на себя обязательство применять Женевские конвенции и Дополнительный протокол Iпри ведении вооруженной борьбы (ЖП I, ст. 96.3).
Договорное и обычное гуманитарное право не дают четкого определения вооруженного конфликта как такового. В комментарии, содержащемся в статье 2 Женевских конвенций 1949 года, уточняется, что в применении к Женевским конвенциям любой конфликт, возникший между государствами-участниками и повлекший использование вооруженной силы, считается международным вооруженным конфликтом. Уточняется, что длительность конфликта, число задействованных вооруженных сил и число погибших не имеет значения для определения статуса конфликта. Для применения гуманитарное право международных вооруженных конфликтов, достаточно уже одного того факта, что вооруженные силы одной из сторон захватили военнослужащих другой стороны, даже если при этом не было погибших. Для подтверждения существования международного вооруженного конфликта интенсивность столкновений не важна, в отличие от внутренних вооруженных конфликтов.
2 Юридическое определение: международные вооруженные конфликты или конфликты, переросшие в международные
Для некоторых конфликтов характерно участие множества различных вооруженных субъектов, как государственных, так и негосударственных, а также международных. Конфликты также могут выходить за пределы государств, официально находящихся в конфликте. Все это создает дополнительные трудности для определения типа конфликта и права, применимого к различным участникам и ситуациям.
Установить прямое военное вмешательство различных государств не представляет особого труда, но этого недостаточно, чтобы отразить всю реальность современных вооруженных конфликтов, не поддающихся слишком формальным юридическим критериям государств и территорий, содержащимся в договорных дефинициях. На деле некоторые вооруженные конфликты могут разворачиваться на территории нескольких государств без непосредственного в них участия национальных армий. Другие вооруженные конфликты происходят на территории одного государства, но в них участвуют негосударственные вооруженные группы, действующие с территории соседнего государства, при поддержке последнего или без нее. И, наконец, некоторые конфликты разворачиваются за пределами национальной территории одной из сторон, находящихся в конфликте. Также важно не ограничиваться юридической формой, когда речь идет о негосударственном вооруженном субъекте, и проверить, не действует ли он на самом деле от имени и под началом какого-либо государства.
Наконец, присутствие международных вооруженных сил, действующих по мандату ООН или без него, также может изменить характер вооруженного конфликта, если эти силы принимают непосредственное участие в сражениях и не ограничиваются действиями в целях самообороны.
В международной судебной практике были определены критерии «интернационализации» вооруженного конфликта, в ходе которого не наблюдается противостояние двух или более государств и который нельзя назвать международным в строгом понимании этого термина.
- Поддержка и государственный контроль действий негосударственной вооруженной группы
В ряде своих постановлений Международный Суд и международные уголовные трибуналы рассматривают условия, позволяющие возложить на другое государство ответственность за действия негосударственных вооруженных групп и, таким образом, переквалифицировать конфликт из внутреннего в международный или переросший в таковой, т.е. интернационализированный.
В своем решении по делу Тадича от 15 июля 1999 году Международный трибунал по бывшей Югославии (МТБЮ) представил свою точку зрения на тип конфликта. Трибунал утверждает, что «внутренний вооруженный конфликт, начавшийся на территории государства, может перерасти в международный (или в зависимости от ситуации иметь одновременно международный характер), если i) в конфликт вмешиваются войска другого государства или же, если ii) некоторые участники внутреннего вооруженного конфликта действуют от имени этого другого государства» (IT-94-1-A, § 84, на английском языке).
Международные трибуналы предприняли попытку уточнить понятия «прямой поддержки» и «контроля», которые могли бы позволить возложить на государство ответственность за действия негосударственной вооруженной группы и переквалифицировать эту группу в государственного должностного лица. Существует общепринятое мнение, что для интернационализации конфликта необходимо, чтобы государственный контроль над вооруженной группой выходил за пределы простой материальной поддержки. В своем постановлении по делу Тадича МТБЮ уточнил, что ответственность за действия, совершенные вооруженной группой, может быть возложена на третье государство только в том случае, если оно полностью контролирует эту группу. Общий контроль включает в себя не только финансовую поддержку, оказываемую государством вооруженной группе, но и участие в планировании или руководстве проведением военными операциями. Доказательств участия третьего государства в принятии решений по каждой конкретной военной операции не требуется. Теория общего контроля и с ним связанных критериев была развита в последующих решениях международных уголовных трибуналов (см. Судебная практика ниже). Тем не менее между Международным Судом и международными уголовными трибуналами существует разногласие относительно уровня контроля вооруженной группы, который должно осуществлять третье государство, чтобы можно было говорить о его ответственности. Вместо «общего контроля», принятого за основу международными уголовными трибуналами, Международный Суд требует доказать факт «эффективного контроля» – более строгое понятие, подразумевающее отсутствие у вооруженной группы какой-либо автономии по отношению к соответствующему государству. В своем решении от 2007 года Международный Суд постарался примирить эти два понятия, постановив, что достаточно доказать существование общего контроля,, чтобы считать такой вооруженный конфликт международным. Вместе с тем Суд заявил, что для того, чтобы призвать к ответственности государство в соответствии с международным правом и вменить ему в вину преступные действия, совершенные иностранной вооруженной группой, следует установить, что контроль со стороны государства был практически абсолютным (см. Судебная практика ниже).
Суд делает крайне важное замечание о том, что гуманитарное право следует толковать шире, чем только сквозь призму международного права об ответственности государства и международного уголовного права. Таким образом, необходимо крайне осторожно подходить к применению в гуманитарном праве прецедентов международной уголовной практики ввиду различия целей, которые преследует эти две ветви международного права.
ответственность (государства) ▸ Международный Суд
- Присутствие международных вооруженных сил, санкционированных ООН
Многочисленные дискуссии велись вокруг юридического статуса миротворческих операций и других санкционированных ООН международных вооруженных интервенций. Основной вопрос заключается в том, следует считать ли такие силы стороной в конфликте или просто посредником. Такие дискуссии, без сомнения, влияют и на квалификацию конфликтов, по поводу которых они разгораются, и на характер применимого гуманитарного права. На сегодняшний день признается, что участие в вооруженном конфликте многонациональных сил, действующих в соответствии с мандатом ООН, недостаточно, чтобы конфликт получил статус международного. Действительно, в большинстве случаев, эти силы разворачиваются с согласия соответствующих государств, и им разрешено применять силу только в целях самообороны. Таким образом, их нельзя априори рассматривать как сторону, находящуюся в конфликте. В Статуте Международного уголовного суда эти миротворческие силы приравниваются в некоторых ситуациях к гражданским, при этом преднамеренное нападение, совершенное представителями таких сил, считается военным преступлением. В ситуациях, где, напротив, международным силам разрешено использовать силу для нападения и участвовать в боевых действиях, они лишаются гражданского статуса. Конфликт, таким образом, приобретает статус международного, а на международные силы распространяется действие гуманитарного права.
3 Гуманитарное право, применимое в международных вооруженных конфликтах
В случае международных вооруженных конфликтов применяются четыре Женевские конвенции 1949 года и Дополнительный протокол I 1977 года, а также нормы обычного международного гуманитарного права, собранные МККК и опубликованные в 2005 году. Нормы, изложенные в четырех Женевских конвенциях и Дополнительном протоколе I, распространяются только на конфликты между государствами-участниками. Тем не менее, если одна из находящихся в конфликте держав не является участницей Конвенций, участвующие в ней державы останутся, тем не менее, связанными ею в своих взаимоотношениях. Кроме того, они будут связаны Конвенциями в отношении державы, не являющейся участницей Конвенций, если последняя принимает и применяет положения гуманитарного права (ЖI, ЖII, ЖIII, ЖIV ст.2 общая, ЖПI ст.1.3-4). Нормы обычного международного гуманитарного права распространяются даже на государства, не подписывавшие Конвенций или Дополнительного протокола I.
Нормы международного гуманитарного права, относящиеся к международным вооруженным конфликтам, более многочисленны и изложены более подробно. Они вводят ограничения на средства и методы ведения войны, а также устанавливают обязательства сторон, находящихся в конфликте, в плане оказания чрезвычайной помощи и защиты гражданского населения и лиц, переставших принимать участие в боевых действиях. Нормами предусмотрены право организации чрезвычайной помощи и наказание за военные преступления.
Международная судебная практика также показала, что нормы международных вооруженных конфликтов могут использоваться для толкования и дополнения норм немеждународных вооруженных конфликтов.
Помимо обязательного применения норм государствами-участниками в ситуациях, предусмотренных Конвенциями (договорное применение), некоторые нормы могут применяться на местах при подписании специального соглашения сторонами, находящимися в конфликте.
специальное соглашение ▸ международное гуманитарное право
Решения международных трибуналов добавили критериев и правовых обоснований, позволяющих лучше охватить реальность вооруженных конфликтов. Они позволили выйти за пределы обманчивого негосударственного характера некоторых вооруженных групп, что дало возможность перевести такие конфликты в разряд международных. Вместе с тем эти решения открыли пространство для технических и практических дебатов, несовместимых с задачей незамедлительного применения гуманитарного права во время конфликта. Невозможно и нежелательно откладывать определение статуса конфликта и, следовательно, применимого в нем права в ожидании решения международного судьи, выносящего постановление постфактум о различных элементах и критериях конкретного случая. Именно поэтому международное право старается свести определение международных и немеждународных вооруженных конфликтов к минимальному набору простых и объективных критериев, способных охватить все возможные ситуации. Гуманитарное право также призывает стороны, находящиеся в конфликте, с самого начала боевых действий ввести в действие данные Конвенции, целиком или частично, путем заключения специального соглашения в том случае, если их прямое договорное применение является проблематичным.
Такие решения также привели к образованию правовой незащищенности в вопросах, связанных с международным уголовным правом и ответственностью государства. Они не прояснили содержание гуманитарного права для этого типа конфликтов, в частности в вопросе статуса комбатантов из числа негосударственных вооруженных групп.
Пока это правовой вопрос не получил уточнения, современная юридическая доктрина признает смешанный характер некоторых вооруженных конфликтов, которым одновременно свойственны черты международного и немеждународного вооруженного конфликта. В таких ситуациях гуманитарное право могло бы применяться дифференцированно в зависимости от природы вооруженных субъектов. Так, вооруженные противостояния двух правительственных сил между собой и противостояние правительственных и международных сил должны в обязательном порядке подчиняться праву международных вооруженных конфликтов. В других противостояниях негосударственных вооруженных групп между собой или с государственными или международными силами должно как минимум применяться право немеждународных вооруженных конфликтов.
В результате такого фрагментированного подхода к ситуациям военных конфликтов на одной и той же территории может применяться различный правовой режим в зависимости от того, кем являются противники, и от характера вооруженных столкновений. В этом подходе учитывается, что одновременно могут разворачиваться несколько типов конфликтов с участием как государственных, так и негосударственных субъектов с разными возможностями и обязательствами по национальному и общему международному праву, в частности в области поддержания порядка, правосудия и содержания под стражей.
Неудобства использования такой системы были отчасти компенсированы недавней унификацией норм обычного гуманитарного права, применимых в обоих типах конфликтов. Также имеющиеся различия были сглажены Римским статутом Международного уголовного суда, расширившим и унифицировавшим определения преступлений, по которым ответственность наступает в международных и немеждународных вооруженных конфликтах.
Наконец, стороны в конфликте могут сами решить проблему правовой незащищенности, договорившись при возникновении сомнений применять наиболее строгие защитные меры гуманитарного права. Это позволило бы не умножать количество правовых режимов, применимых к вооруженным конфликтам, а также помешало бы правительствам создавать новые категории конфликтов, выходящие за пределы действия гуманитарного права. В деле Салима Ахмеда Хамдана против Дональда Рамсфельда, министра обороны США (USSupremeCourt, n°05-184, SalimAhmedHamdam, petitioner, v. DonaldH. Rumsfeld, SecretaryofDefense, etal., onwritofcertioraritotheUSCourtofAppealsforthedistrictofColumbiacircuit, June 26, 2006,pp. 65-69), Верховный суд США признал, что толкование критериев квалификации вооруженных конфликтов, используемое властями США, чтобы оправдать существование третьей категории вооруженных конфликтов, не подпадающей под действие гуманитарного права, неправомерно.
терроризм ▸ немеждународный вооруженный конфликт
Судебная практика
Контроль над негосударственными вооруженными группами в судебной практике международных уголовных трибуналов
В постановлении от 15 июля 1999 г. (IT-94-1-A) по делу Тадича Апелляционная камера МТБЮ представила юридические доводы относительно контроля, осуществляемого третьим государством над негосударственными вооруженными группами.
- Трибунал установил, что для вменения в вину действий вооруженной группы государству требуется подтверждение общего контроля над группой со стороны государства (§ 131): «Чтобы возложить ответственность на государство за совершенные военными или военизированными группами действия, требуется установить, что такое государство осуществляло общий контроль над группой, не только оснащая и финансируя ее, но и координируя и оказывая поддержку при планировании всех военных операций. Только при этом условии государство несет ответственность в рамках международного права за незаконные действия группы. Тем не менее нет необходимости предъявлять доказательства того, что государство передавало командующему группой или ее членам инструкции и указания для совершения отдельных действий, нарушающих международное право». [Здесь и далее – цитирование по неофициальному переводу. – Прим. перев.]
- По поводу критериев общего контроля, осуществляемого государством. Если речь идет об организованной вооруженной группе, эти критерии не такие жесткие, как в случае отдельных лиц или неорганизованной группы (§ 137): «нормы международного права не требуют, чтобы над отдельным лицом и членами вооруженной группы контроль всегда осуществлялся в равной мере. Требуемая степень контроль может варьироваться (…)».
o Для организованных вооруженных групп общий контроль подразумевает больше, чем просто оказание финансовой помощи, снабжение военным оборудованием или подготовку (§ 131 выше и 137): «(…) контроль государства над подчиненными вооруженными силами, ополчением или полувоенными формированиями может носить общий характер (но должен выходить за рамки простого финансирования, оснащения или обучения военнослужащих). Однако это требование не заходит настолько далеко, чтобы охватывать издание конкретных приказов государством или его руководство каждой индивидуальной операцией. Согласно международному праву никоим образом не требуется, чтобы контролирующие власти планировали все операции подразделений, зависящих от них, выбирали их цели или давали конкретные инструкции относительно проведения военных операций или совершения любых предполагаемых нарушений международного гуманитарного права. Требуемый международным правом контроль может считаться существующим, когда государство (или в контексте вооруженного конфликта – сторона в конфликте) играет определенную роль в организации, координации или планировании вооруженных операций военной группы, помимо финансирования, подготовки, снаряжения или оказания оперативной поддержки этой группе. Деяния этой группы или ее членов могут рассматриваться в качестве фактических деяний государственных органов, независимо от каких-либо конкретных инструкций контролирующего государства относительно совершения каждого из этих деяний» (§ 137).
o В случае отдельных лиц или групп, не являющихся военными, привлечь государство к ответственности можно, только если будет установлено, что оно давало такой группе или лицам четкие инструкции и приказы совершить действия, вменяемые им в вину: «Если возникает необходимость установить, совершало ли отдельное лицо или группа, не являющаяся организованной военной группой, деяние в качестве фактического государственного органа, требуется определить, давало ли государство конкретные указания для совершения упомянутого деяния. Если это не представляется возможным, следует установить, был ли незаконный акт впоследствии публично одобрен соответствующим государством» (§ 137).
Такое определение общего контроля было подкреплено апелляционной камерой МТБЮ в последующих делах. Трибунал уточнил, что критерий «общего контроля» требует целостной оценки всех составляющих контроля, и только на основании такого анализа можно установить требующуюся степень контроля (Дело Алексовски, Апелляционная камера МТБЮ, 24 марта 2000 года, § 145 - Aleksovski, AppealChamberJudgment, IT-95-14/1-A, 24 March 2000, § 145). В деле Челебичи (Мучич и другие) от 20 февраля 2001 года Апелляционная камера МТБЮ подтвердила правовое обоснование критерия «общего контроля» и его уместности. Этот критерий позволяет избавиться от юридического формализма и вменить в вину государству деятельность групп, казалось бы, независимых, но на самом деле действовавших от его имени и в его интересах. Трибунал также уточняет, что, если осуществляющее контроль государство, граничит с государством, на территории которого разворачивается конфликт, и если оно стремится к реализации своих экспансионистских замыслов, степень контроля считается достаточной, даже когда у соответствующей вооруженной группы остается выбор способов и тактики, но она продолжает действовать в рамках согласованной с осуществляющим контроль государством стратегии (Mucić etal., IT-96-21, “ČelebićiCamp”, § 47).
Критерий «общего контроля», выбранный МТБЮ, является менее жестким, чем критерий «эффективного контроля», использованный до этого Международным Судом и подкрепленный его последующей судебной практикой.
- Контроль негосударственных вооруженных групп в судебной практике Международного Суда
В своем решении от 27 июня 2986 года по Делу о военной и военизированной деятельности в Никарагуа и против Никарагуа (Никарагуа против Соединенных Штатов Америки) (цитирование по полному тексту на французском языке - ActivitésmilitairesetparamilitairesauNicaraguaetcontrecelui-ci (Nicaraguac. Etats-Unisd’Amérique), fond, arrêt. C.I.J. Recueil 1986, p. 14; на русском языке Краткое изложение решений, консультативных заключений и постановлений Международного суда 1948-1991, с.198-213) Международный Суд заявляет, что «само по себе участие, пусть даже ведущее и решающее, Соединенных Штатов в организации, подготовке, оснащении, финансировании и вооружении «контрас», в выборе их военных и других целей, а также в планировании всех их операций, остается недостаточным для вменения в вину США действий, совершенных «контрас». (…) Для предъявления законного обвинения Соединенным Штатам необходимо было бы доказать, что данное государство действительно осуществляло контроль над операциями, в ходе которых имели место эти вменяемые США в вину нарушения» (§ 115). В 2007 году Международный Суд подтвердил различие между «общим контролем» и «эффективным (действительным) контролем» (Применение Конвенции о предупреждении преступления геноцида и наказании за него (Босния и Герцеговина против Сербии и Черногории), Краткое изложение решений, консультативных заключений и постановлений Международного Суда, 2003–2007 годы, с.224-249; цитирование по полному тексту на французском языке Applicationdelaconventionpourlapréventionetlarépressionducrimedegénocide (Bosnie-Herzégovinec. Serbie-et-Monténégro), arrêt, C.I.J. Recueil 2007, p. 43). В этом решении Суд в неявной форме признал, что критерий «общего контроля» уместен для признания вооруженного конфликта международным, но он является недостаточным, как Суд ясно дал понять, для привлечения к международной ответственности государства за незаконные действия, совершенные вооруженными группами. Таким образом, Суд представил раздельное толкование, с одной стороны гуманитарного права, а с другой стороны, уголовного права или правового регулирования международной ответственности государств. «Если критерий «общего контроля» используется лишь для того, чтобы установить имеет ли вооруженный конфликт международный характер, что было единственным вопросом, на который Апелляционной палате (МТБЮ по делу Тадича, прим. ред.) требовалось ответить, весьма вероятно, что такой критерий уместен и приемлем…» (§ 404). Напротив, «действия, совершенные отдельными лицами или группами лиц, которые не являются органами государства и не могут быть с ними ассимилированы, могут быть вменены в вину государству в случае их международной противоправности, только если они могут быть приписаны этому государству (…) Это применимо в случае, когда государственный орган предоставил указания или дал распоряжения, на основании которых действовали исполнители противоправного действия или когда государственный орган осуществлял эффективный контроль над действиями, во время которых было совершено противоправное действие. В этом отношении критерий «общего контроля» неприемлем, поскольку он чрезмерно растягивает, вплоть до ее обрыва, связь между поведением государственных органов и международной ответственностью государства» (§ 406).
В этом деле Международный Суд напоминает, что «необходимо выйти за пределы рассмотрения чисто юридического статуса, чтобы установить истинные отношения между действующим лицом и государством, с которым оно связано настолько тесно, что, кажется, является его должностным лицом: любое другое решение позволило бы государствам избежать международной ответственности, избрав метод действия посредством лиц или образований, чья автономия по отношению к ним была бы просто фикцией» (§ 392). Но Суд уточняет, что для привлечения государства к ответственности, необходимо доказать, что i) лица, которые, как утверждается, совершили действия, нарушающие международное право, находились в «абсолютной зависимости» от государства-ответчика и что ii) эти лица действовали по указаниям и под «эффективным контролем» последнего (§ 400). Суд добавляет, что также «необходимо доказать, что осуществлялся «эффективный контроль» или что были даны распоряжения государства в отношении каждой операции, в ходе которой были совершены предполагаемые нарушения, а не в целом в отношении всех действий, осуществленных лицами или группами лиц, которые совершили эти нарушения» (§ 400).
- Ситуации военной оккупации
Относительно права, подлежащего применению в случае столкновений в ситуации военной оккупации, Верховный суд Израиля признал в своем решении от 14 декабря 2006 года, что конфликт между Израилем и вооруженными группами, присутствующими в регионе, независимо от их признания или непризнания террористическими, считается международным вооруженным конфликтом (ThePublicCommitteeagainstTortureinIsrael, HCJ 769/02, 11 декабря 2005 г.,§ 18).
Международный Суд подтвердил в ряде своих решений, что в ситуации оккупации применяется право международных вооруженных конфликтов (см. оккупированная территория )
См. также
агрессия ▸ самооборона ▸ международное гуманитарное право ▸ Женевские конвенции 1949 года и Дополнительные протоколы 1977 года ▸ немеждународный вооруженный конфликт ▸ нарушения внутреннего порядка и обстановка внутренней напряженности ▸ негосударственные вооруженные группы ▸ стороны, находящиеся в конфликте ▸ оккупированная территория ▸ ситуации и лица, не подпадающие под действие гуманитарного права ▸ правовой статус сторон в конфликте ▸ специальное соглашение ▸ поддержание мира ▸ безопасность коллективная ▸ ответственность (государства) ▸ Международный Суд
БИБЛИОГРАФИЯ
ДАВИД Э. Принципы права вооруженных конфликтов. МККК. Москва, 2011. (См. также DAVID E., Principes de droit des conflits armés, Bruylant, Bruxelles, 2012, 5ème Edition, 1152 p.).
ВитеС. Типологиявооруженныхконфликтоввмеждународномгуманитарномправе: правовыеконцепциииреальныеситуации, МеждународныйжурналКрасногоКреста, № 873, 2009, доступнопоссылкеhttps://www.icrc.org/rus/assets/files/other/vite.pdf (см. также VITE S., « Typologie des conflits armés en droit international humanitaire : concepts juridiques et réalités », Revue internationale de la Croix-Rouge, Vol. 91, n°873, mars 2009, pp.69-94).
КАРСУЭЛЛ Э.Дж. Классификация конфликта: дилемма, стоящая перед военнослужащим, Международныйжурнал Красного Креста, № 873, 2009, доступно по ссылке https://www.icrc.org/rus/resources/documents/article/review/review-873-p143.htm (см. также “Classifying the conflict: a soldier’s dilemma”, International Review of the Red Cross, Volume 91, n°873, March 2009, pp. 143-161).
ПАУЛЮС А., ВАШАКМАДЗЕ М., Ассиметричная война и понятие вооруженного конфликта – попытка разработать концептуальную модель» Международный журнал Красного Креста, № 873, 2009, доступно по ссылке https://www.icrc.org/rus/assets/files/other/paulus.pdf (см. также PAULUS A., VASHAKMADZE M., « Asymmetrical war and the notion of armed conflict - a tentative conceptualization », Revue internationale de la Croix-Rouge, Vol.91, n°873, mars 2009, pp.95-125).
BARTELS R., « Timelines, borderlines and conflicts. The historical evolution of the legal divide between international and non international armed conflicts», International Review of the Red Cross, Volume 91, n°873, March 2009, pp. 35-67.
CORN G.S., Hamdan, Lebanon, and the Regulation of Armed conflict: The Need to Recognize a Hybrid Category of Armed Conflict”, Vanderbilt journal of Transnational Law, Vol.40, N°2, March 2007
CRAWFORD. E., “Unequal before the law: the case for the elimination of the distinction between international and non-international armed conflict”, Leiden Journal of International Law, Vol.20, Issue 2, 2007
PELIC J., “Status of conflict”, in WILMSHURST Elisabeth and BREAU Susan (eds), Perspective on the ICRC study on customary international humanitarian law, Cambridge university press, Cambridge, 2007, p. 85.
SCHONDORF R.S, “Extra-State Armed Conflicts: Is there a Need for a New Legal Regime?” New York university Journal of International Law and Politics, Vol.37, N°.1, 2004, pp.61-75
SIVAKUMARAN S., “Re-envisaging the International Law of Internal Armed Conflict”, European Journal of International Law, (2011) 22 (1): 219
STEWART J. G., « Vers une définition unique des conflits armés dans le droit international humanitaire : une critique des conflits armés internationalisés », Revue internationale de la Croix-Rouge, n° 850, juin 2003.
WILMOTT D., “Removing the distinction between international and non-international armed conflict in the Rome Statute of the International Criminal Court”, Melbourne Journal of International Law, Vol.5, Issue 1, 2004