1. Определение
Этот термин еще не имеет точного определения в международном праве. Он до сих пор содержит в себе политические и идеологические коннотации. Человек может считаться террористом в глазах одних лиц и борцом за свободу в других. Организация Объединенных Наций как и Европейский союз в течение многих лет пытаются прийти к приемлемому для всех определению «терроризма», тем не менее до сегодняшнего дня прийти к согласию не удалось ни по одному определению. Таким образом, мы будем ссылаться на определения, предложенные ООН, а также на определения, принятые Европейским союзом и Советом Европы.
а) Попытка ООН выработать определение
В Международной конвенции о борьбе с финансированием терроризма от 9 декабря 1999 года в статье 2.1(b) террористический акт определяется как деяние, направленное «на то, чтобы вызвать смерть какого-либо гражданского лица или любого другого лица, не принимающего активного участия в военных действиях в ситуации вооруженного конфликта, или причинить ему тяжкое телесное повреждение, когда цель такого деяния в силу его характера или контекста заключается в том, чтобы запугать население или заставить правительство или международную организацию совершить какое-либо действие или воздержаться от его совершения».
Совет Безопасности ООН в своей октябрьской резолюции 2004 года (Резолюция №1566) уточняет это определение, утверждая, что террористические акты это «преступные акты, в том числе против гражданских лиц, совершаемые с намерением причинить смерть или серьезный ущерб здоровью или захватить заложников с целью вызвать состояние ужаса у широкой общественности, или группы людей, или отдельных лиц, запугать население или заставить правительство или международную организацию совершить какое-либо действие или воздержаться от его совершения». Совет Безопасности напоминает, что такие действия «ни при каких обстоятельствах не могут быть оправданы никакими соображениями политического, философского, идеологического, расового, этнического, религиозного или другого подобного характера». Генеральная Ассамблея подтвердила это определение в январе 2006 года (Резолюция №60/43), определив террористические акты как «преступные акты, направленные или рассчитанные на создание обстановки террора среди широкой общественности, группы лиц или отдельных лиц в политических целях».
В 2004 году ООН создала Группу высокого уровня по угрозам, вызовам и переменам. В своем докладе от 2 декабря 2004 года Генеральному секретарю под названием «Более безопасный мир: наша общая ответственность» эксперты Группы предложили определить терроризм как «любое деяние (…) которое имеет целью вызвать смерть мирных жителей или некомбатантов или причинить им тяжкие телесные повреждения, когда цель такого деяния, в силу его характера или контекста, заключается в том, чтобы запугать население или заставить правительство или международную организацию совершить какое-либо действие или воздержаться от его совершения» (§ 164 (d), с.61). Таким образом, они воспроизвели определение, предложенное Советом Безопасности, одновременно расширив понятие цели нападения от «группы лиц» до «гражданских лиц» и «некомбатантов».
б) Попытки Европейского союза выработать определение
Хотя в Европейской конвенции о пресечении терроризма 1977 года не дается определения терроризму, в рамочном решении Совета Европейского союза «О борьбе с терроризмом» от 13 июня 2002 года содержится достаточно полное определение.
Статья 1: «умышленные деяния […] были признаны в качестве террористических преступлений, когда эти деяния по своему характеру или в силу обстановки способны нанести серьезный ущерб стране либо международной организации и совершаются с целью:
o серьезно устрашить население или
o неправомерным образом заставить публичные власти либо международную организацию совершить какое-нибудь действие или воздержаться от его совершения, или
o серьезно дестабилизировать или разрушить основополагающие политические, конституционные, экономические или социальные структуры страны либо международной организации:
- посягательства на жизнь людей, способные повлечь за собой наступление смерти;
- тяжкие посягательства на здоровье лица;
- похищение человека или захват заложника;
- причинение крупных разрушений правительственному или публичному сооружению, транспортной системе, инфраструктуре, включая информационную систему, стационарной платформе, расположенной на континентальном шельфе, месту общественного пользования или частной собственности, когда эти деяния способны вызвать опасность жизни людей или нанести значительный экономический ущерб;
- захват воздушных, морских судов либо иных средств общественного или грузового транспорта;
- изготовление, владение, приобретение, перевозка, поставка или использование огнестрельного оружия, взрывчатых веществ, ядерных, биологических или химических боеприпасов, а также (в отношении биологических и химических боеприпасов) проведение мероприятий по их исследованию и разработке;
- высвобождение в окружающую среду опасных веществ или попытка вызвать пожары, наводнения, взрывы, если в результате этого создается опасность для жизни людей;
- нарушение или временное прекращение снабжения водой, электроэнергией или любым другим природным ресурсом, имеющим жизненно важное значение, в результате чего создается опасность для жизни людей;
- угроза осуществить одно из деяний, перечисленных в пунктах “а” - “h”».
Учитывая, что определение в значительной степени повторяет определение акта войны, в рамочном решении уточняется, что оно «не распространяет своей силы на действия вооруженных сил в период вооруженных конфликтов (…). То же самое относится к действиям вооруженных сил государства в ходе осуществления ими своих официальных функций» (введение § 11). Также из него исключаются меры по охране общественного порядка, предпринимаемые государствами в ситуациях нарушения внутреннего порядка и возникновения обстановки внутренней напряженности.
В это определение также включены понятия морского пиратства (пункт е: «захват воздушных, морских судов»), ядерного и радиационного терроризма (пункты f-g).
В мае 2005 года Совет Европы принял в Варшаве Конвенцию о предупреждении терроризма, отразив в ней определения, предложенные ООН и Европейским союзом, и определив акты терроризма как действия, которые «имеют целью устрашение населения или противоправное принуждение того или иного правительства или той или иной международной организации к совершению или несовершению каких-либо действий или серьезную дестабилизацию или разрушение основополагающих политических, конституционных, экономических или социальных структур той или иной страны или международной организации» (введение). как и в Рамочном решении Совета ЕС, в статье 26 (5) уточняется, что действие Конвенции не распространяется на официальные вооруженные силы и их действия.
В этих определениям можно обнаружить общие элементы: идеологический характер террористического акта; его направленность против населения, не участвующего в военных действиях в контексте вооруженного конфликта, т.е. против наиболее уязвимого населения; утверждение, что даже если деяние не причинило смерть, сам факт устрашения является достаточным для квалификации его в качестве террористического акта; наконец, задача террористического акта ослабить правительство или международную организацию, в частности путем разрушения инфраструктуры такого образования. Этот последний элемент был включен, чтобы учесть террористические акты, совершенные в Афганистане и Ираке против инфраструктуры ООН, в том числе, теракт против штаб-квартиры ООН в Багдаде в августе 2003, унесший многие жизни.
2. Способы борьбы с терроризмом
Из этих определений можно также вывести важность проведения различия между деяниями террористов в мирное время и использованием террора как метода ведения войны, когда данные действия предпринимаются в рамках вооруженного конфликта немеждународного характера, или международного вооруженного конфликта, или в ситуации военной оккупации. Действительно, в Рамочном решении Совета ЕС 2002 года, а также в Европейской конвенции 2005 года содержится напоминание о том, что действия, совершенным правительственными силами в контексте вооруженного конфликта «в ходе осуществления ими своих официальных функций», не могут считаться актами терроризма.
Когда террор используется в рамках вооруженного конфликта, международное гуманитарное право применяется к различным государственным или негосударственным участникам конфликта. Гуманитарное право предписывает и указывает рамки использования и применения силы, правила обращения с комбатантами или гражданскими лицами и наказания за преступления. Ситуации военной оккупации подпадают под положения права вооруженных конфликтов.
Некоторые правительства пытаются квалифицировать как «терроризм» ситуации, которые в действительности подпадают под определение внутреннего вооруженного конфликта. В случае непрерывных и согласованных военных действий, сконцентрированных на какой-либо определенной части отдельной территории, которая частично ускользает от контроля национальных властей, правительства должны придерживаться соблюдения норм гуманитарного права и не могут действовать лишь в рамках законодательной базы в области особого положения и усиления власти милиции (ЖПII ст. 1).
Использование террора является военным преступлением, но оно не приводит к потере статуса комбатанта лиц, его применивших.
террор ▸ немеждународный вооруженный конфликт ▸ международное гуманитарное право
В случаях применения террористических актов вне вооруженного конфликта международным правом допускается усиление со стороны государства полицейских/милицейских мер для защиты общественного порядка. Государство может также временно ограничить действие и применение некоторых прав и свобод. Однако государства обязаны соблюдать определенные нормы права во время применения ими данных действий по защите или восстановлению общественного порядка. Данные нормы права закреплены в Статье 3, общей для всех четырех Женевских конвенций, а также в неотъемлемых правах человека, провозглашенных в международных конвенциях по правам человека.
основные гарантии ▸ общественный порядок ▸ права человека
Международное стремление по изобличению деятельности террористов значительно усилилось за последние годы. ООН и региональные организации приняли декларации и международные соглашения по борьбе с терроризмом. В 1992 году Совет Безопасности ООН принял резолюцию, заявляющую, что международный терроризм представляет собой угрозу миру и международной безопасности. Эта резолюция позволяет оправдывать применение санкций или использование вооруженной силы по решению Организации Объединенных Наций (Резолюция S/RES/748). Данная позиция подтверждалась множеством резолюций, принятых после 11 сентября 2001 года, которые назвали акты международного терроризма одной из «самых серьезных угроз для международного мира и безопасности в XXI веке».(S/RES/1377 (2001)). Совет Безопасности ООН признал, что государства имеют право на использование вооруженных сил в рамках индивидуальной или коллективной законной самообороны в случае террористической атаки (S/RES/1368, (2001)).
поддержание мира ▸ самооборона ▸ Совет Безопасности
Совет Безопасности подчеркивает, что борьба с терроризмом начинается, прежде всего, с усиления правового государства и развития сотрудничества между государствами. Большая часть документов в этой области имеет своей целью укрепить ответственность государства с целью усилению их контроля и снижения возможной снисходительности в отношении таких групп. 28 сентября 2001 года Совет Безопасности принял на основе Главы VII Устава ООН Резолюцию, которую обязаны соблюдать все государства (S/RES/1373 (2001)). Данная резолюция уточняет обязательства государств в области борьбы с финансированием террористической деятельности. Государства обязаны принимать законы в данной области для обеспечения эффективного контроля на своих территориях и во избежание того, чтобы их территории использовались для ведения военных действий против других государств. Резолюция также предусматривает усиление сотрудничества в полицейской и судебной областях, а именно в отношении финансирования террористической деятельности. На основе резолюции в рамках Совета Безопасности был создан Комитет по борьбе с терроризмом, который следит за соблюдением государствами своих обязательств в этой области.
В случае террористической атаки Аль-Каиды 11 сентября 2001 года в США отказ афганского правительства от сотрудничества по аресту членов данной группы, находящихся на афганской территории, был признан в качестве активной поддержки террористической деятельности со стороны афганского правительства. Данный отказ привел к ответственности афганского правительства за террористическое нападение и послужил обоснованием для военных операций, начатых 7 октября 2001 года.
В рамках Всемирного саммита, состоявшегося в сентябре 2005 года, ООН напомнила, что терроризм недопустим в любых своих формах и проявлениях, и приняла на себя задачу по выработке международной стратегии борьбы с терроризмом. Эта стратегия была принята 8 сентября 2006 года резолюцией A/RES/60/288 Генеральной Ассамблеи и получила название «Глобальной контртеррористической стратегии ООН». Цель стратегии – предупреждать терроризм и бороться с ним на национальном, региональном и международном уровне путем принятия практических индивидуальных и коллективных мер. В этой резолюции Генеральная Ассамблея предлагает, помимо прочего, укреплять возможности ООН в таких областях, как предотвращение конфликтов и поддержание мира, содействовать инициативам с целью поощрения диалога, терпимости и пониманию между народами, принять меры для запрета подстрекательства к террористическим актам, содействовать улучшению двустороннего и международного сотрудничества путем обмена информацией, усиливать защиту потенциальных целей для атак террористов, содействовать созданию международного центра по борьбе с терроризмом. На этой основе 31 мая 2010 года в Гааге был основан Международный центр по борьбе с терроризмом. Это независимый исследовательский институт, состоящий из ученых и правительственных экспертов, работающий как информационная платформа, в рамках которой изучаются правовые аспекты борьбы с терроризмом, выносятся рекомендации для государств и определяются примеры наилучшей практики в области предупреждения терроризма.
В апреле 2005 года Комиссия по правам человека (ныне Совет по правам человека) назначила Специального докладчика для изучения связей между поощрением и защитой прав человека и антитеррористической стратегией ООН. Мандат Специального докладчика был продлен Советом по правам человека на три года в октябре 2010 года. В августе 2011 года этот пост занял Бен Эммерсон (Соединенное Королевство).
3. Законодательство
- В мирное время государства заключили не менее десяти международных договоров об организации борьбы против терроризма и взаимной правовой помощи в такой ситуации, в частности, следующие:
— Конвенция о пресечении терроризма, принятая под эгидой Европейского совета 27 января 1977 года и вступившая в силу 4 августа 1978 года, 46 государств-участников в апреле 2013 года;
— Конвенция о предотвращении и пресечении терроризма, принятая под эгидой ОАГ 2 февраля 1971 года, 18 государств-участников на апрель 2013 года.
— В 2005 году Совет Европы принял новую Конвенцию о предупреждении терроризма. Она вошла в силу 1 июня 2007 года и сейчас насчитывает 33 государства-участника.
— Конвенция Организации Африканского Единства о предупреждении терроризма и борьбе с ним, принятая в Алжире в июле 1999 года и вступившая в силу 6 декабря 2002 года, к ней присоединилось 41 одно государство;
— Арабская конвенция о борьбе с терроризмом, принятая Лигой арабских государств 22 апреля 1998 году, вступила в силу 7 мая 1999 года.
— Международная конвенция о борьбе с бомбовым терроризмом, принятая Генеральной Ассамблеей ООН 15 декабря 1997 года, вступила в силу 23 мая 2001 года, в июне 2015 года участниками Конвенции были 168 государств;
— Международная конвенция о борьбе с финансированием терроризма, принятая 9 декабря 1999 года, вступила в силу 10 апреля 2002 года, к ней на данный момент присоединились 186 государств;
— Международная конвенция о борьбе с актами ядерного терроризма, принятая Генеральной Ассамблеей 13 апреля 2005, вступила в силу 7 июля 2007 года. На июнь 2015 года участниками Конвенции были 99 государств.
В ситуациях вооруженного конфликта гуманитарное право запрещает акты нападения на гражданское население и гражданские объекты.
Оно запрещает также акты жестокости, имеющие своей основной целью терроризировать гражданское население. Это запрещение относится как к международным вооруженным конфликтам, так и к вооруженным конфликтам немеждународного характера (ЖПI, ст. 51; ЖПII, ст. 13). Ни одно покровительствуемое лицо не может быть наказано за правонарушение, не совершенное им лично. Коллективные наказания, так же как и всякие меры запугивания или террора, запрещены (ЖIV ст. 33). Кроме того, запрещаются и будут оставаться запрещенными в любое время и в любом месте следующие действия в отношении лиц, не принимающие непосредственного участия или прекратившие принимать участие в военных действиях: посягательство на жизнь, здоровье, физическое и психическое состояние лиц, в частности, убийства, а также такое жестокое обращение, как пытки, нанесение увечий или любые формы телесных наказаний; коллективные наказания; взятие заложников; акты терроризма и т. д. (ЖПII ст. 4.2.d).
Правовое регулирование вооруженных конфликтов учитывает специфику методов ведения партизанской войны во избежание того, чтобы эти акты рассматривались как терроризм, что препятствует применению прав и обычаев вооруженного конфликта. С другой стороны, это налагает необходимость соблюдения некоторых минимальных норм с тем, чтобы предоставить личному составу этих движений статус комбатантов и связанное с ним покровительство, в частности, покровительство военнопленным (ЖПI ст. 44). Эти минимальные нормы требуют, чтобы применение силы производилось в рамках организации, возглавляемой ответственными лицами, способными обеспечить соблюдение норм гуманитарного права, и предусматривают открытое ношение комбатантами оружия во время военных действий.
В период вооруженного конфликта термин «террорист» не является отдельной правовой категорией гуманитарного права. Женевские конвенции и Дополнительные протоколы различают только статус комбатанта или статус гражданского лица, наконец, статус лиц, принимающих непосредственное участие в военных действиях, лиц не принимающих непосредственного участия в военных действиях или прекративших принимать участие в военных действиях. Кроме того, гуманитарное право запрещает те методы ведения войны, которые имеют своей целью терроризировать гражданское население.
Любое лицо, самостоятельно использующее такие методы, совершает уголовное преступление, но сохраняет за собой статус гражданского лица. Данное лицо должно подлежит преследованию в соответствии с судебными гарантиями теми властями, которые имеют фактический контроль над данным лицом.
Если данное лицо действует с согласия или на основании приказов властей в рамках конфликта, то статус данного лица входит в категорию статуса комбатанта или гражданских лиц, принимающих непосредственное участие в военных действиях. Комбатант, использующий террор как метод ведения войны, не теряет свой статус комбатанта, но может быть задержан, арестован и предан суду в соответствии с законом за свои преступные деяния, но при этом должны соблюдаться все гарантии, предусмотренные в области задержания, допроса, судебного процесса и меры наказания. Международное гуманитарное право не признает существования отдельной правовой категории для террористов. Оно также не признает существования третьего типа вооруженного конфликта, который бы заключался в войне с терроризмом или террористами и выходил бы за пределы норм, предусмотренных для международных или немеждународных вооруженных конфликтов.
Такая позиция гуманитарного права подтверждается решениями Верховных судов США и Израиля, опровергших доктрину, разработанную многочисленными юристами и властями этих двух стран в рамках борьбы с террористической угрозой.
Судебная практика
Верховный суд Израиля
В постановлении от 11 декабря 2005 года (слушания Верховного суда, Общественный комитет против пыток: TheSupremeCourtSittingastheHighCourtofJustice, ThePublicCommitteeagainstTortureinIsrael,HCJ 759/02) Верховный суд Израиля признал следующие пункты:
- Террористы не являются третьей категорией так называемых незаконных комбатантов.
Верховный суд утверждает, что категории комбатантов и гражданских лиц являются взаимоисключающими и что третьей категории, в которую бы входили незаконные комбатанты или террористы, не существует. Эти лица, не имеющие права на статус комбатанта, должны относиться к категории гражданских лиц, но таких гражданских лиц, которые утратили часть своей защиты ввиду непосредственного участие в боевых действия: «Это определение [комбатанта] «негативно» по своей природе. Оно определяет понятие «гражданского лица» как противоположного «комбатанту». Следовательно, незаконных комбатантов – а мы знаем, что это не «комбатанты» – следует считать гражданскими лицами. Значит ли это, что незаконным комбатантам полагается такая же защита, как и гражданским лицам, не являющимся незаконными комбатантами? Ответ – нет. (…) незаконный комбатант – это не комбатант, а скорее «гражданское лицо». Тем не менее это гражданское лицо, которое теряет защиту от нападения на все время, что оно принимает непосредственное участие в военных действиях» (§ 26). [[Здесь и далее – цитирование по неофициальному переводу. – Прим. перев.]
Судуточнил, что террористы, принимающие участие в военных действиях не перестают быть гражданскими лицами, но лишаются своего статуса гражданских лиц из-за своих действий. Они также не имеют прав комбатантов и статуса военнопленного: «(…) Верно также, что террористы, участвующие в военных действиях не перестают быть гражданскими лицами, но своими действиями они лишают себя части своего гражданского статуса, гарантирующей им защиту от военного нападения. Но при этом правами комбатантов они также не пользуются, например, статусом военнопленного» (§ 31).
- Война с терроризмом не является третьей категорией вооруженных конфликтов.
«В представленных нам в письменной и устной форме доводах государство допустило возможность того, чтобы мы признали существование третьей законной категории [конфликта - прим. ред.]. В соответствии с таким подходом конфликт между государством и террористической организацией и ее членами составляет отдельную категорию вооруженного конфликта. Право международных вооруженных конфликтов не применимо к такому конфликту, поскольку его нормы относятся к конфликту между суверенными государствами. Также этот конфликт не следовало бы рассматривать как немеждународный, поскольку он не ограничивается территорией одного государства. (…) В международном праве следовало бы признать существование третьей категории вооруженного конфликта между государством (государствами) и террористическими организациями. И в рамках этой категории «особые нормы права войны, соответствующие этой особой ситуации» должны быть сформулированы (…). Мы не будем высказываться по поводу желательности или нежелательности признания этой третьей категории. Вопрос, стоящий перед нами, это не вопрос желаемого закона, а скорее вопрос существующего закона. Что касается существующего закона, наше мнение таково, что имеющихся у нас данных недостаточно, чтобы признать эту третью категорию. И таково современное положение дел в международном праве, как в международном договорном, так и в обычном праве (…). Нам сложно представить, каким образом третья категория могла бы получить признание в рамках Гаагской и Женевских конвенций. Нам не кажется, что нам представили достаточные данные, чтобы мы могли сказать в данный момент, что подобная третья категория признается международным обычным правом» (§ 27, 28).
Верховный суд США
- Преступление создания незаконных ассоциаций или поддержки террористической деятельности.
Многие решения американских судов дали очень широкое толкование преступлениям соучастия, создания незаконных ассоциаций или поддержки террористической деятельности. Самой спорной частью этих решений является сугубо материальный характер правонарушения без доказательств наличия конкретного намерения или знания о незаконном характере деятельности или лиц, которым оказывалась поддержка. Слишком широкое определение такого преступления может привести к криминализации некоторых гуманитарных структур или действий под предлогом того, что они оказывают материальную поддержку действиям террористов. Такая криминализация при некоторых обстоятельствах могла бы даже коснуться оказания медицинской помощи пациентам, обвиненным в террористической деятельности или принадлежности к террористическим организациям (см. US Supreme Court, Holder v. Humanitarian Law Project, no.08/1498, 21 June 2010).
Другие суды
В 2007 году Федеральный суд Австралии ограничил понятие преступления по ассоциации с террористической деятельностью. В деле ««Ханиф против Министра по делам иммиграции и гражданства» (Haneefv. MinistryofimmigrationandCitizenship (FCA 1273), 21 августа 2007) Суд заявил, что для того, чтобы признать совершение преступления по ассоциации, требовалось, чтобы сама поддержка была преступной по свое природе, а не была связана с «невинной» или семейной связью с террористической организацией.
Международная судебная практика начала, впрочем, контролировать некоторые элементы, касающиеся составления списков террористов и террористических организаций, разрабатываемых государствами на национальном, региональном или международном уровне. В этом отношении в 2006 году Суд Европейского союза высказался, что лица, связанные с организациями, отнесенными к террористическим, имеют право знать причины своего внесения в этот список, имеют право быть выслушанными и пользоваться эффективной судебной защитой своих прав (Организация моджахедов иранского народа против Совета Европейского союза при поддержке Соединенного Королевства Великобритании и Северной Ирландии, постановление суда первой инстанции (вторая палата), 12 декабря 2006г. - OrganisationdesMoudjahidinesdupeupled’Iranc. Conseildel’UnioneuropéennesoutenuparRoyaume-UnideGrande-Bretagneetd’IrlandeduNord,arrêtduTribunal (deuxièmechambre).
См. также
негосударственные вооруженные группы ▸ гражданское население ▸ комбатант; ▸ немеждународный вооруженный конфликт ▸ международный вооруженный конфликт ▸ движение сопротивления ▸ правовая взаимопомощь ▸ террор ▸ военнопленные ▸ методы ведения войны ▸ военное преступление – преступление против человечности ▸ безопасность коллективная ▸ общественный порядок ▸ Совет Безопасности ООН
Контакты
Библиография
ГАССЕР X.–П. Запрет на акты террора в международном гуманитарном праве, МККК. – 2-е изд. – М., 2000. (См. также GASSER H.P., « Interdiction des actes de terrorisme dans le droit international humanitaire », CICR, Genève, 1986 (tiré à part de la Revue internationale de la Croix-Rouge)).
КОСКЕННИЕМИ М., Фрагментация международного права: трудности, обусловленные диверсификацией и расширением сферы охвата международного права, Доклад Исследовательской группы Комиссии международного права (А/CN.4/L.682), апрель 2006, 276 с. (См. также KOKSENNIEMI M., “Fragmentation of International Law: Difficulties Arising from the Diversification and Expansion of International Law”, Report of the Study Group of the International Law Commission, April 2006, 256 p.).
Проект всеобъемлющей конвенции о международном терроризме, A/59/894, 12 августа 2005, Приложение I.
BRISOSIA E., WEYEMBERGH A. (dir.), Lutte contre le terrorisme et droits fondamentaux, Bruylant, 2002, 305 p.
BOURGUES-HABIF C., « Le terrorisme international », in Droit international pénal, sous la dir. de Hervé ASCENSIO, Emmanuel DECAUX et Alain PELLET, CEDIN-Paris-X, Pedone, 2000, 1 053 p., p. 457-466.
COMMISSION INTERNATIONALE DES JURISTES, Terrorisme et droits de l’homme, n° 1, Document de la Commission internationale des juristes, Genève, 14 juin 2002 ; Terrorisme et droits de l’homme, n° 2 : Nouveaux Défis et vieux dangers, CIJ, Genève, mars 2003.
COURMONT B., RIBNIKAR D., Les Guerres asymétriques : conflits d’hier et d’aujourd’hui, terrorisme et nouvelles menaces, PUF, Paris, 2002, 284 p.
DUFFY H., “Human rights litigation and the war on terror”, International Review of the Red Cross, Vol.90, n° 871, September 2008, pp 573-597.
GUILLAUME G., « Le droit international face au terrorisme : après le 11 septembre 2001 », Pedone, Paris, 2002, 356 p.
GUILLAUME G., “Terrorism an international law”, International and Comparative Law Quarterly; Vol.53 (2004), pp.1-42.
GREENBERG K.J, and DRATEL J.L (eds), « The Torture Papers: The Road to Abu Ghraib”, Cambridge university Press, 2005, pp 118-119.
GRENN L.C., « Terrorism and armed conflict : the plea and the verdict », in Israel Yearbook of Human Rights, 1989, p. 131-166.
HMOUD M.,“Negociation the Draft Comprehensive Convention on International Terrorism”, Journal of International Criminal Justice, Vol.4,N°5 (2006), p.1031.
International Commission of Jurists, “Assessing Damage, Urging Action: Report of the Eminent Jurists Panel on Terrorism, Counter-Terrorism and Human Rights”, Geneva, 2009, p.65.
KLEIN P., “ Le droit international à l’épreuve du terrorisme”, Recueil des Cours 321 (2006), p.203.
LE JEUNE P., « Dossier : La lutte internationale contre le terrorisme », Problèmes politiques et sociaux, n° 671, 1991.
MAYAUD Y., Le Terrorisme, Dalloz, Paris, 1997.
MILANOVIC M., « Lessons for human rights and humanitarian law in the war on terror: comparing Hamdan and the Israeli Targeted Killings case », International Review of the Red Cross, Vol.89, n°866, June 2007, pp. 373-393.
O’DONNEL D., « International treaties against terrorism and the use of terrorism during armed conflict and by armed forces», International Review of the Red Cross, Vol.88, n°864, December 2006, pp. 853-880.
Quelques réflexions sur la définition et la répression des actes de terrorisme, Université libre de Bruxelles, Bruxelles, 1974, 292 p.
REDRESS, Le Terrorisme, la lutte antiterroriste et la torture : Droit international et lutte contre le terrorisme, juillet 2004, 86 p., p. 4-18.
Report of the Independent Expert on the question of the protection of human rights and fundamental freedoms while countering terrorism, E/CN.4/2005/103, § 18.
SASSOLI M., « La guerre contre le terrorisme, le droit international humanitaire et le statut de prisonnier de guerre », The Canadian Yearbook of international law, Volume 39, 2001.
SZUREK S., « La lutte internationale contre le terrorisme sous l’empire du chapitre VII : un laboratoire normatif » RGDIP, tome 109/2005/1, avril 2005.
VEUTHEY M., Guérilla et droit humanitaire, CICR, Genève, 1983.
WIPPMAN D., EVANGELISTA M. (éds), New Wars, New Laws ?, New York, Transnational Publishers, 2005.
YOO J.C & HO J.C, “ The status of Terrorists”, UC Berkeley School of Law, Public Law and Legal Theory, Research Paper n°136,2003
ZACHARY S., “Between the Geneva conventions: Where does the unlawful combatant belong?” Israel law review, Vol.38, n°1-2, 2005, pp.379-417