Запрещение пыток – это одно из абсолютных и императивных обязательств международного права, признанных и принятых всеми государствами. Закрепленное различными международными конвенциями, это запрещение действует в мирное время, во время нарушений внутреннего порядка и в обстановке внутренней напряженности, а также во время вооруженных конфликтов. Эти императивные нормы входят в juscogens. Запрещение пыток поддерживается расширенной системой уголовных наказаний на международном уровне. Согласно своим обязательствам по предупреждению пыток государства обязаны поддерживать судебные гарантии и минимальные гарантии, касающиеся содержания под стражей, проведения допросов и охраны национальной безопасности. Они также должны проводить расследования и наказывать за злоупотребления, совершенные государственными должностными лицами в этой области. Предупреждение пыток опирается также на регламентирование ответственности медицинских работников, оказывающих помощь заключенным, и на усиление норм медицинской этики, применимых к таким ситуациям.
Несмотря на эти международные обязательства, государства не перестают поддаваться соблазну применить пытки под предлогом угрозы национальной безопасности, чтобы получить сведения для ее охраны, или чтобы наказать, терроризировать или удержать от совершения противоправных действий подозреваемых. К пыткам также прибегают негосударственные вооруженные группы во время вооруженных конфликтов.
Применение пыток напрямую связано со всеми формами и практиками лишения свободы и ведения допроса. Предупреждение пыток особенно зависит от усиления правовых и судебных гарантий, связанных с лишением свободы, и от существования прав и правовой защиты для всех лиц, лишенных свободы, независимо от их юридического статуса. Предупреждение пыток также зависит от ответственности, возлагаемой на всех лиц, имеющих отношение к лишению свободы, будь то отвечающий за содержание под стражей орган, контролирующий с фактической или правовой точки зрения участь заключенных, или другие субъекты, имеющие отношение к содержанию под стражей, такие как медицинские работники и персонал по оказанию помощи.
Неискоренимый характер этой практики бросает настоящий вызов гуманитарному праву и требует тщательного анализа всех недостатков и слабости толкования и применения гуманитарного права в этой области. Эти недостатки и слабости были особенно проявлены и подверглись широкому обсуждению в правом отношении из-за практик содержания под стражей и ведения допроса, которые с 2001 года начала использовать американская администрация в отношении задержанных в ходе войны с терроризмом. Приведенная для оправдания этих злоупотреблений правовая аргументация способствовала принятию многочисленных решений международной судебной системы, прояснившей определение и обязательства, связанные с запрещением пыток.
I. Определения
Пытки запрещены многочисленными международно-правовыми актами, как всеобщего, так и регионального характера. Определение пыток в этих текстах слегка отличается. По сути, эти определения подстраиваются под конкретные задачи: возложить ответственность на государства за действия его собственных органов или должностных лиц, установить уголовное наказание или регламентировать медицинскую и гуманитарную помощь и операции по их проведению.
Основные элементы разных определений
- Разные определения вращаются вокруг трех основных понятий: (1) факт умышленного причинения физических и нравственных страданий; (2) тот факт, что причинение страданий преследует одну или несколько конкретных целей, заключающихся в получении признаний или информации, попытке сломать внутренний стержень и волю жертвы или наказать, терроризировать или унизить одно лицо или группу лиц; (3) тот факт, что действия производятся государственным должностным лицом, под его контролем или по его подстрекательству.
- (1): порог и интенсивность страдания, требуемые для определения действий как пытки, установлены в одних конвенциях, но не уточнены в других. Этого порог государствами часто толкуется ограничительно. Тексты конвенций, касающихся пыток, расширяют запрет на жестокое, бесчеловечное и унижающее достоинство обращение, включающее действия, не достигающие порога сильной боли, о котором говорится в определении пытки. Опорные моменты из дискуссии о пороге интенсивности боли, требуемом для определения пытки, можно почерпнуть в международной судебной практике (см. ниже).
- (2): предупреждение пыток тесно связано с гарантиями, содержащимися в международных конвенциях в области прав человека и гуманитарного права и касающимися условий содержания под стражей и ведения допросов в мирное время и во время вооруженного конфликта. В целом, содержание под стражей основывается не на судебных соображениях, а на соображениях безопасности. Цель лишения свободы здесь не привлечь к суду, а получить информацию. Правительства, принявшие участие в войне с терроризмом, поставили под сомнение все основные гарантии, касающиеся лишения свободы и судебных средств правовой защиты, предусмотренные в мирное время и в период конфликта. Благодаря решениям международных судов эти гарантии удалось восстановить. Чтобы ограничить применение пыток в судебных целях, международные конвенции запрещают использовать признания, полученные под пыткой, во время судебного процесса.
- (3): в международном гуманитарном праве, применимом в ситуации вооруженного конфликта, не говорится, что лицо, применяющее пытки, обязательно должно быть государственным должностным лицом. Это более гибкое определение в ситуациях конфликта помогает охватить злоупотребления, совершаемые различными типами участников, вовлеченных в действия по содержанию под стражей или по ведению допроса. Сюда входят и негосударственные вооруженные группы, и другие органы, не являющиеся на деле государственными, законными или признанными. В Статуте Международного уголовного суда для наказания пыток, рассматриваемых как военное преступление или преступление против человечности, также не требуется соблюдение условия об участии государственного должностного лица. Напротив, это требование лежит в основе обязательств контроля за своей практикой, которые государства приняли на себя в рамках Конвенции против пыток.
- Во всех конвенциях утверждается, что страдания, проистекающие исключительно из приведения в исполнение вынесенного судебного наказания, исключаются из определения пытки при условии, что приговор вынесен законно созданным судом и с соблюдением судебных норм и гарантий справедливого процесса. Смертная казнь, а также телесные наказания, разрешенные в уголовных кодексах некоторых стран, в мирное время не подпадают под определение пытки. В военное время это положение, касающееся исключений, следует применять с большими предосторожностями. Действительно, гуманитарное право обязывает соблюдать конкретные судебные гарантии и содержит требования к регулярному характеру судебных учреждений, которым разрешено принимать решения о законных наказаниях по отношению к различным категориям лиц, находящимся под покровительством права вооруженных конфликтов.
1. Положения конвенций против пыток и конвенций по правам человека
Существует три специальных документа, затрагивающих вопрос пыток.
· На мировом уровне:
Конвенция против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания. Принята 10 декабря 1984 года Генеральной Ассамблеей ООН, вступила в силу в 1987 году, участниками Конвенции на июнь 2015 года были 158 государств. С Конвенцией также был создан Комитет против пыток, следящий за соблюдением Конвенции государствами и рассматривающий ситуации, где пытки являются систематической практикой. Комитет также может при соблюдении некоторых условий получать и рассматривать сообщения от отдельных лиц или государств относительно несоблюдения Конвенции государством-участником (ст.17-24) (см. Перечень государств-участников международных конвенций №14).
· На региональном уровне:
- Европейская конвенция по предупреждению пыток и бесчеловечного или унижающего достоинство обращения или наказания. Принята 26 ноября 1987 года Советом Европы, вступила в силу в 1989 году, объединяет 47 государств-участников (см. Перечень государств-участников международных конвенций № 15).
· Межамериканская конвенция о запрещении пыток и наказании за них. Принята 9 декабря 1985 года под эгидой ОАГ и вступила в силу 28 февраля 1987 году. 18 государств-участников (см. Перечень государств-участников международных конвенций № 16).
· Согласно статье 1 Конвенции против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания 1984 года (декабрь), пытка означает любое действие, которым какому-либо лицу умышленно причиняется сильная боль или страдание, физическое или нравственное, чтобы:
- получить от него или от третьего лица сведения или признания;
- наказать его за действие, которое совершило оно или третье лицо или в совершении которого оно подозревается;
- запугать или оказать давление на него или третье лицо по любой причине, основанной на дискриминации любого характера.
Такая боль или страдание причиняются государственным должностным лицом или иным лицом, выступающим в официальном качестве, или по их подстрекательству, или с их ведома или молчаливого согласия. В это определение не включаются боль или страдания, которые возникают лишь в результате законных санкций, неотделимы от этих санкций или вызываются ими случайно (Конвенция против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания, принятая Генеральной Ассамблеей ООН в 1984 году, ст. 1).
Согласно этому определению требуется, чтобы соблюдалось сразу несколько условий. Определение дополнено запрещением жестокого, бесчеловечного или унижающего достоинство обращения и наказания, не достигающего порога сильной боли, требующегося для того, чтобы можно было говорить о пытке, но к которому прибегает государственное должностное лицо или иное лицо, выступающее в официальном качестве или по их подстрекательству, или с их ведома или молчаливого согласия (ст. 16).
Определение допускает широкое толкование роли государственного должностного лица, причастного к пыткам. Действительно, пытки подпадают под определение и могут быть вменены в вину государства или его должностного лица, даже если они не совершены ими непосредственно, а происходят «по их подстрекательству или с их ведома или молчаливого согласия».
О том, что было дано молчаливое согласие, можно сделать вывод, когда государство не соблюдает других важных обязательств, возложенных на него конвенцией: расследовать случаи пытки, наказывать исполнителей и обеспечивать эффективные средства правовой защиты для жертв.
По сути, в силу этой Международной конвенции государства обязуются обучать свой собственный персонал, имеющий отношение к содержанию под стражей или ведению допроса, и следить за ним, независимо от того, идет ли речь о гражданском или военном персонале, персонале правоприменительных органов, медицинском персонале, государственных должностных лицах или других лицах, которые могут иметь отношение к содержанию под стражей и допросам лиц, подвергнутых любой форме ареста, задержания или тюремного заключения, или обращению с ними (ст. 10).
Государства обязуются систематически рассматривать правила, инструкции, методы и практику, касающиеся допроса, а также условия содержания под стражей лиц, лишенных свободы, на своей территории (ст.11). Они обязуются проводить быстрое и беспристрастное расследование, когда имеются достаточные основания полагать, что пытка была применена на их территории (ст.12).
Государства обязуются также обеспечить любому лицу, которое утверждает, что оно было подвергнуто пыткам, право на эффективные средства защиты, а также право на возмещение ущерба (ст. 13-14). Наконец, государства обязуются не использовать заявления, которые были сделаны под пыткой, в качестве доказательства в ходе любого судебного разбирательства (ст. 15).
Конвенция против пыток не допускает никаких отступлений от запрещения пыток даже в исключительных обстоятельствах или в военное время (ст. 2.2). Конвенция запрещает государствам высылать, возвращать или выдавать какое-либо лицо другому государству, если существуют серьезные основания полагать, что ему может угрожать там применение пыток (ст. 3).
Приказ вышестоящего начальника или государственной власти не может служить оправданием пыток (ст. 2.3).
На государства ложится обязательство судить своих собственных должностных лиц, причастных к пыткам (ст. 4). Они также обязуются принять меры, которые могут оказаться необходимыми для установления их юрисдикции в отношении преступлений, совершенных иностранными гражданами, находящимися на их территории, независимо от их гражданства и территории, на которой было совершено преступление, но также если пытки имели место на национальной территории, если жертва или преступник являются гражданами этого государства (ст. 5). Речь идет о принципе универсальной юрисдикции, применяемом исключительным образом на международном уровне в отношении самых тяжких преступлений.
Ограничение определения пытки действиями, совершенными должностными лицами государства, объясняется желанием сфокусировать международные усилия на наказании тех преступлений, в случае которых у государства может не хватить воли или возможности наказать преступников. Жестокое обращение со стороны отдельных лиц или групп, не являющихся должностными лицами государства, не подпадает под действие Международной конвенции, но такое обращение запрещается и наказывается в рамках национального уголовного права каждой страны. Нет никаких причин опасаться, что государственные власти проявят толерантность по отношению к преступлениям, совершенным частными субъектами, не связанными с государством.
- Определение пытки, содержащееся в Межамериканской конвенции о запрещении пыток и наказании за них, добавляет к международному определению прямое указание на причинение нравственных страданий. Такая пытка определяется как «применение к какому-либо лицу методов воздействия, направленных на разрушение личности жертвы или на снижение ее физических или умственных способностей, даже если такие методы не причиняют физической боли или психических страданий». В этой Конвенции повторяются основные положения Международной конвенции против пыток. В ней уточняются и адаптируются к региональным условиям обязательства, связанные с экстрадицией и принципом универсальной юрисдикции, а также условия, гарантирующие адекватную компенсацию жертве (ст. 9). В Конвенции не предусмотрено создания специального Комитета, так как Межамериканский суд и Межамериканская комиссия по правам человека являются компетентными в отношении преступления пытки.
- Европейская конвенция по предупреждению пыток дополняет запрещение пыток, содержащееся в статье 3 Европейской конвенции о защите прав человека. В этих текстах не дается никакого определения пытки. Зато в них предусмотрены механизмы предупреждения пыток и наказания за них. Конвенцией по предупреждению пыток учреждается Европейский Комитет по предупреждению пыток. Он наделен расширенным правом на посещение и расследование во всех местах заключения, находящихся в ведении государств-членов. Европейский суд по правам человека компетентен получать и разбирать жалобы на нарушения Европейской конвенции о защите прав человека, касающиеся пыток.
Пытка также запрещается в более широких рамках международных и региональных конвенций по правам человека, а также в рамках гуманитарного права, применимого во время вооруженных конфликтов:
- Всемирная декларация прав человека 1948 года (ст. 5);
- Международный пакт о гражданских и политических правах 1996 года (ст. 7);
- Европейская конвенция о правах человека 1950 года (ст. 3);
- Американская конвенция о правах человека 1978 года (ст. 5);
- Африканская хартия прав человека и народов 1981 года (ст. 5);
- Женевские конвенции 1949 года (общая статья 3);
- Дополнительный протокол I 1977 года к Женевским конвенциям (ст. 75.2);
- Дополнительный протокол II 1977 года к Женевским конвенциям (ст. 4.2);
- Статут Международного уголовного суда (ст. 7 и 8).
2. Положения международного гуманитарного права (МГП)
В ситуации вооруженного конфликта Международная конвенция против пыток продолжает применяться и не допускает никаких отступлений, даже в военное время.
Со своей стороны, международное гуманитарное право запрещает пытку и жестокое, бесчеловечное и унижающее достоинство обращение уже без ограничительных условий Международной конвенции против пыток относительно цели пытки или роли государственного должностного лица, ее производящего.
Действительно, в ситуации конфликта запрещение и предупреждение пыток относится не только к государственным должностным лицам, но ко всем сторонам, находящимся в конфликте, осуществляющим контроль или задерживающим граждан, независимо от их гражданства или негосударственного статуса вооруженного субъекта.
Женевские конвенции 1949 года строжайше запрещают применение пыток. В Женевских конвенциях особо указывается, что не допускается применение никаких физических или моральных пыток и никакого принуждения в отношении покровительствуемых лиц (гражданских лиц, раненных, больных, лиц, лишенных свободы, или военнопленных), особенно чтобы получить от них или от третьих лиц сведения любого рода (ЖIII, ст. 17; ЖIV, ст. 31).
МГП обобщает определение пытки следующим образом: «преднамеренное причинение тяжелых страданий или серьезного увечья, нанесение ущерба здоровью» (ЖIII, ст. 17; ЖПI, ст. 75.2, bи e; ЖПII ст. 4.2), но также «всегда и всюду будут запрещаться следующие действия в отношении вышеуказанных лиц [лиц, не участвующих или более не участвующих в военных действиях] посягательство на жизнь и физическую неприкосновенность, в частности, всякие виды убийства, увечья, жестокое обращение, пытки и истязания» (ЖIV, ст. 3 общая). Это определение охватывает все формы физических и моральных пыток. Действительно, в 1977 году в Дополнительных протоколах к Женевским конвенциям, применимым в международных и немеждународных вооруженных конфликтах, указывается, что запрещение касается физических и моральных пыток (ЖПI, ст. 75; ЖПII, ст. 4).
Общая статья 3 четырех Женевских конвенций также содержит категорическое запрещение посягательств на жизнь и физическую неприкосновенность, в частности, всяких видов убийства, увечья, жестокого обращения, пыток и истязания, но также посягательств на человеческое достоинство, в частности, оскорбительное и унижающее обращение (ЖIV, ст. 3.1.а; с).
Жестокое обращение, таким образом, запрещается, хотя в гуманитарном праве и не дается точное его определение. Тем не менее, в эту категорию входят посягательство на человеческое достоинство, жестокость или бесчеловечное обращение.
В Норме 90 Исследования об обычном международном гуманитарном праве, опубликованном МККК в 2005 году, содержится напоминание о запрещении в международных и немеждународных вооруженных конфликтах пыток, жестокого или бесчеловечного обращения и посягательства на человеческое достоинство, в частности запрещается оскорбительное и унижающее обращение.
Предупреждение пыток обеспечено гуманитарным правом путем закрепления особых минимальных гарантий для всех лиц, лишенных свободы, независимо от их статуса. Речь идет об основных и судебных гарантиях, а также о гарантиях, касающихся условий содержания под стражей и посещений мест заключения.
В Женевских конвенциях 1949 года особо обозначено, что пытка является серьезным нарушением права, т. е. военным преступлением, если она имеет место в рамках международного вооруженного конфликта. Преступники должны быть подвергнуты преследованию и суду в любом судебном органе любой страны в силу принципа универсальной юрисдикции (ЖI, ст. 12; ЖII, ст. 12 и 51; ЖIII, ст. 17, 87 и 130; ЖIV, ст. 31, 32 и 147). Для немеждународных вооруженных конфликтов гуманитарное право не предусматривает механизмов наказания на международном уровне. Этот пробел был отчасти заполнен Статутом Международного уголовного суда.
лишение свободы (заключение, содержание под стражей) , судебные гарантии , основные гарантии , жестокое обращение , военнопленные , универсальная юрисдикция
3. Положения международного уголовного права
В Статуте Международного уголовного суда, принятом в июле 1998 года и вступившем в силу 1 июля 2002 года, также запрещается применение физических и моральных пыток в рамках определения военных преступлений и преступлений против человечности.
В соответствии со статьей 7 Статута Международного уголовного суда, умышленное причинение сильных страданий или серьезных телесных повреждений или серьезного ущерба психическому или физическому здоровью является преступлением против человечности, если такие деяния совершаются в рамках широкомасштабного или систематического нападения на любых гражданских лиц.
Такое деяние также рассматривается как военное преступление, если оно совершается в ситуации вооруженного конфликта или в связи с ним (ст. 8). Военные преступления также включают посягательство на человеческое достоинство, в частности оскорбительное и унижающее обращение, которые не рассматриваются как пытки (ст. 8.2.с.ii).
Определение пытки, содержащееся в Статуте Международного уголовного суда, не включает ни условия о том, что исполнитель должен быть государственным должностным лицом, ни требования о конкретном намерении преступника, оговоренном в Конвенции против пыток.
военное преступление – преступление против человечности
4. Положения права, касающегося беженцев
Бегство от пыток или угрозы пыток – законное основание для того, чтобы попросить убежища в другом государстве. В Конвенции 1951 года о статусе беженцев особо предусмотрено, что «договаривающиеся государства не будут никоим образом высылать или возвращать беженцев на границу страны, где их жизни или свободе угрожает опасность вследствие их расы, религии, гражданства, принадлежности к определенной социальной группе или политических убеждений» (ст. 33 Конвенции о статусе беженцев). В этом заключается принцип запрещения принудительного возвращения.
В Международной конвенции против пыток этот принцип усилен положением о том, что «Ни одно Государство-участник не должно высылать, возвращать («refouler») или выдавать какое-либо лицо другому государству, если существуют серьезные основания полагать, что ему может угрожать там применение пыток» (ст. 3.1). Также следует отметить, что применение пыток входит в преступления, по которым полагается экстрадиция согласно всем договорам об экстрадиции, подписанным между государствами.
В свете этих положений явствует, что попытка государства обойти запрет на применение пыток, переправив заключенных на территорию государств, где пытки практикуются, является прямым нарушением императивного принципа о запрещении принудительного возвращения и Международной конвенции против пыток.
II. Дискуссии и проблемы, связанные с запрещением пыток
Несмотря на всеобщее и абсолютное запрещение пыток, во многих ситуациях эту практику искоренить не удается. Помимо того, что нарушения этого запрещения продолжают происходить, регулярно разрабатывается некоторое количество правовых аргументов с целью юридически ослабить охват определения и запрещения пыток. Следует обратить внимание на разные правовые обоснования, используемые для создания программ содержания под стражей и ведения допросов, не подпадающих ни под какую правовую регламентацию, а также на то, как они каждый раз отвергались последовательными решениями национальных и международных судебных органов.
Рассекречивание в 2009 году президентом США целого ряда юридических документов, касающихся незаконного содержания под стражей и принудительных методов допроса задержанных в ходе «войны с терроризмом», а также различные решения Верховного суда этой страны демонстрируют масштабы этого явления в США.
Споры каждый раз возвращаются к определению пытки и к правовым гарантиям, связанным с содержанием под стражей.
Что касается пыток, то здесь споры ведутся относительно порога интенсивности боли в попытке разрешить применение насилия и причинение страданий в рамках различных техник ведения допроса.
Некоторое число методов подразумевает перепоручение применения насилия негосударственным субъектам или другим странам, чтобы опротестовать затем факт применения пыток и избежать тем самым проистекающей из этого факта ответственности.
Что касается гарантий содержания под стражей, то здесь также предпринимаются попытки их ослабить или полностью от них избавиться. Такие попытки, в частности, направлены на опротестование особого статуса лиц, лишенных свободы. Действительно, международное право прав человека и право вооруженных конфликтов предусматривают несколько категорий лиц, лишенных свободы, которые были недобросовестно использованы некоторыми правительствами с целью отказать в каком бы то ни было статусе отдельным лицам под предлогом, что они не полностью соответствуют всем критериям, предусмотренным для каждой конкретной категории. Эти методы также нацелены на выход из-под действия конвенций в области прав человека и гуманитарного права. Все эти доводы были опровергнуты судебной практикой международных судов, закрепивших некоторые основные принципы международного права в этой сфере.
Пытки, «умеренное физическое давление» и необходимость
Толкование интенсивности боли и аргумент необходимости часто используются, чтобы ограничить охват абсолютного запрещения пыток.
- В целом международное право и национальное право не признают аргумент необходимости, к которому прибегают государственные службы безопасности для оправдания применения пыток или «умеренных физических давлений» с целью получения от некоторых задержанных информации, позволяющей предотвратить террористический акт и спасти жизни. Аргумент необходимости не создает новых правовых рамок, позволяющих прибегать к традиционно запрещенным методам допроса.
- К аргументу необходимости прибегал Израиль, чтобы оправдать применение так называемого умеренного физического давления во время допросов на лиц, подозреваемых в терроризме. Необходимо было изменить пороговый уровень, начиная с которого действия считались бы пыткой и были бы запрещены. Спорам в этой стране положил конец Верховный суд Израиля в своем постановлении, вынесенном в сентябре 1999 года. Судьи постановили, что использование умеренного физического давление не входит в законные методы ведения допроса и что аргумент национальной безопасности не может априори использоваться вооруженными силами или исполнительной властью, чтобы узаконить такие методы.
Тем не менее, судьи согласились, что аргумент необходимости может быть использован для защиты в суде человека, обвиняемого в использовании запрещенных методов ведения допроса. Но в таком случае ни совершившее эти действия лицо, ни исполнительная власть не могут априори принимать решение о существовании необходимости. Только судьи могут оценить такую необходимость на следующем этапе (ex post facto) для каждого конкретного случая. (См. судебную практику ниже).
- Аргумент необходимости также стал предметом юридических споров вокруг усиленных методов ведения допросов, использованных американской администрацией в рамках содержания под стражей и допросов задержанных в ходе войны с терроризмом, в частности, в отношении заключенных базы Гуантанамо и тюрьмы Абу Грейб в Ираке.
Единый кодекс военной юстиции США (UniformCodeofMilitaryJustice), а также закон о военных преступлениях США запрещают принудительные допросы. Тем не менее в меморандумах, написанных 1 августа 2002 года Джоном Йо и Джеем Байби от имени Министерства юстиции США, разрешаются некоторые формы принудительных допросов. В сущности, в меморандумах из определения пытки исключены болевые ощущения, не превышающие интенсивность, аналогичную той боли, которая сопровождает серьезную физическую травму, например, нарушение деятельности какого-либо органа, в частности, если цель этих действий полностью отвечает задаче добыть сведения, необходимые для национальной безопасности. В других меморандумах описываются и разрешаются для использования ЦРУ методы ведения допроса, не разрешенные в руководстве армии США. Американская администрация также существенно изменила в 2002 и 2004 годах положения, касающиеся принудительных допросов, перечисленных в руководстве для вооруженных сил на местах в виду необходимости сбора сведений в рамках стратегии по предотвращению восстаний (US Department of the Army, Field Manual FM 34-52).
Администрацией туда были добавлены три категории методов ведения допросов с целью противостоять стратегии сопротивления задержанных (Department of Defense, Joint Task Force 170, Guantanamo Bay, Cuba, APO AE 09860, 11 октября 2002 г., Memorandum for Commander).
- Первая категория разрешает кричать на заключенных, а также использовать всяческие хитрости, используемые в допросе, в частности, убеждать заключенного, что ведущее допрос лицо прибыло из страны, где пытки разрешены.
- Техники ведения допроса второй категории разрешают i) помещение заключенного в неудобное физическое положение в течение не более 4 часов, ii) использование фальшивых документов, iii) изоляция заключенного в течение 30 дней и более, iv) полная свето- и звукоизоляция, v) проведение допроса в любом месте, vi) надевание на заключенного капюшона во время допросов и перемещений, vii) ведение допроса в течение 20 часов без перерыва, viii) лишение всех личных предметов гигиены или предметов для молитвы, ix) лишение одежды и/или принудительное раздевание, x) лишение горячей еды, xi) принудительное бритье бороды и волос, и xii) использование фобий заключенного, чтобы вызвать страх (например, боязнь собак).
- Для использования техник третьей категории требуется особое разрешение, их применяют только к ограниченному числу заключенных. Эти техники заключаются в угрозах лишить жизни или причинить серьезные и неотвратимые страдания заключенному или членам его семьи, выставлять заключенного на холод и пытать водой (захлебывание или симуляция утопления, известное как «water boarding»), а также использовать физическое давление средней интенсивности. Юридическое заключение, составленное американской администрацией, прямо свидетельствует о том, что речь идет о запрещенном гуманитарным правом и/или Международной конвенцией против пыток обращении, рассматриваемом как пытки и жестокое бесчеловечное и унижающее достоинство обращение.
Чтобы обойти запрет пыток, авторы этих текстов создали параллельную юридическую систему, позволяющую воспрепятствовать любому использованию заключенными средств судебной защиты. Для этого они прибегли к абсурдному толкованию основных гарантий, содержащихся в международном гуманитарном праве и праве в области прав человека, создав тем самым юридические «черные дыры», где не действуют никакие нормы и средства правовой защиты. Согласно обоснованию американской администрации, обязательства, содержащиеся в международных конвенциях по правам человека и, в частности, в положениях Международной конвенции против пыток, распространяются только на национальную территорию и только на граждан этого государства. Этот аргумент был использован, чтобы разрешить незаконное поведение американских должностных лиц за пределами территории США и в отношении иностранных граждан. Верховный суд США опроверг этот аргумент, так как США осуществляли свою юрисдикцию и исключительный контроль над этой территорией (дело Расула против Буша 542 US 466 (2004 г.), с. 476, 480). Это решение отражает полное согласие между обычным правом и международной судебной практикой, широко признающей экстерриториальное действие обязательств государств по конвенциям по правам человека в местах и в отношении лиц, находящихся на практике под их действительным и исключительным контролем, даже если речь идет о территории другого государства и иностранных гражданах.
Обоснование, согласно которому действие конвенций по правам человека не распространяется на ситуации вооруженного конфликта по причине существования специального международного права, также использовалось, чтобы оправдать отступление от Конвенции против пыток в отношении лиц, задержанных за рубежом в рамках войны с терроризмом, под предлогом того, что эти операции подчиняются только праву вооруженных конфликтов. Попытки взаимоисключающим образом противопоставить применение прав человека (lex generalis, или общий закон) и гуманитарного права (lex specialis, или специальный закон) потерпели полный провал благодаря международной судебной практике, признающей одновременное и взаимодополняющее применение обеих отраслей международного права (см.права человека). Этот аргумент был неприемлем также и потому, что он использовался, чтобы доказать обратное, а именно то, что на заключенных членов Аль-Каиды не действует гуманитарное право, поскольку эти комбатанты не принадлежат к государству, являющемуся стороной в конфликте.
Решения Верховного суда США 2006 г. по делу Хамдана и в 2008 г. по делу Бумедьена в итоге признали недействительной такую стратегию, множащую юридические «черные дыры». Тем самым суд подтвердил право на основные судебные гарантии, провозглашенные в общей статье 3 Женевских конвенций.
Тремя президентскими указами от 22 января 2009 года президент США Барак Обама отозвал и рассекретил предыдущие декреты о работе военной базы Гуантанамо, о политике задержания и о разрешенных методах ведения допросов на таких базах. Благодаря этой правовой реформе был восстановлен принцип, согласно которому общая статья 3 остается минимальной нормой обращения с любым лицом, лишенным США свободы в рамках вооруженного конфликта. Таким образом, произвольное деление заключенных по гражданству и по их так называемому статусу нелегальных комбатантов признается незаконным. Отменяется также различие в условиях содержания и методах ведения допроса, применяемых к заключенным и допрашиваемым лицам в местах содержания под стражей, находящихся в ведении армии и тех, которые находятся в ведении служб безопасности, таких как ЦРУ. Кроме того, было подчеркнуто, что положения о методах ведения допросах, включенные в руководство для американской армии, действуют на всех лиц, проводящих допросы, независимо от агентства и структуры, к которым они принадлежат. Верховный суд США несколько раз высказался по поводу различных юридических аспектов содержания под стражей и права заключенных на средства правовой защиты, однако не вынес никакого решения по существу относительно законности различных методов ведения допроса и по вопросу их приравнивания к пыткам.
III. Обязательства медицинских работников
Предупреждение пыток неотделимо от усиления подотчетности различных сил безопасности, должностных лиц и государственных органов, осуществляющих аресты, содержание под стражей и допросы. Но наряду с этими сотрудниками безопасности важная роль в предупреждении пыток и наказании за них отводится представителям юридической и медицинской профессий. Первые выступают гарантами соблюдения процедур и юридических гарантий, касающихся содержания под стражей и судебного разбирательства в отношении лиц, лишенных свободы. На них ложится обязанность по быстрому расследованию предполагаемого применения пыток и суду над виновными. Вторые должны предоставлять медицинский уход и следить за физическим и психическим состоянием задержанных. Это подразумевает соблюдение представителями сил безопасности всех гарантий профессиональной независимости, предоставляемых согласно национальному и международному праву судьям, адвокатам и врачам, а также соблюдение ими норм профессиональной этики.
Пытки и жестокое обращение исторически связаны с вопросом о роли и об этических обязательствах медицинского персонала. Активное или пассивное участие медицинских работников позволяет сделать пытку как более пугающей для заключенных, так и более эффективной в достижении своей цели, поскольку позволяет разрушить всякую возможность физического и нравственного сопротивления у допрашиваемого и продлить страдания, не допустив смерти. Было принято несколько международных документов, чтобы разрешить этические проблемы и усилить возможности врачей сопротивляться требованиям безопасности, поступающим от различных властей, отвечающих за содержание под стражей. Цель этих норм – оградить медицинский персонал от участия в таких практиках, а также напомнить о роли медицинских работников в оповещении и медико-правовой документации случаев жестокого обращения и пыток.
Существует немало обязательных норм медицинской этики, применимых как в военное, так и в мирное время. Например, в Минимальных стандартных правилах обращения с заключенными, принятых ООН в 1977 году, закладывается принцип медицинского осмотра при поступлении в любое место содержания под стражей, позволяющий проявлять бдительность по отношению к пыткам. С другой стороны, существуют непосредственные нормы медицинской этики, в которых особо указывается роль врачей в ситуации содержания под стражей. Стамбульский протокол, составленный в 2004 году, стал ответом на вызов, брошенный войной с терроризмом (см.медицинская этика (деонтология)).
1. Принципы медицинской этики, относящиеся к роли работников здравоохранения, в особенности врачей, в защите заключенных или задержанных лиц от пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания
Эти принципы были приняты Генеральной Ассамблеей ООН 18 декабря 1982 года (резолюция 37/194). Эти принципы идут еще дальше, чем принципы медицинской этики, закрепленные Нюрнбергским кодексом 1947 года, который ограничивался регламентированием медицинских экспериментов над заключенными. Они усиливают правила оказания медицинской помощи, содержащиеся в Минимальных стандартных правилах обращения с заключенными, принятых ООН [резолюция №2076(LXII)] от 13 мая 1977 года, а также международные нормы медицинской этики, существующие на международном и национальном уровне.
При этом они дополняют положения международного гуманитарного права, применимые в ситуациях международных и немеждународных конфликтов, которые особо предусматривающие предоставление медицинской помощи всем лицам, заключенным или лишенным свободы по каким бы то ни было причинам, независимо от характера такого лишения свободы и статуса удерживающих властей.
В документе перечислено шесть основополагающих принципов, применимых именно в ситуациях лишения свободы.
- Он обязывает медицинский персонал следовать норме отсутствия дискриминации и равному медицинскому обслуживанию, независимо от обстоятельств лиц, которым предназначен этот уход: «Работники здравоохранения, в особенности врачи, обеспечивающие медицинское обслуживание заключенных или задержанных лиц, обязаны охранять их физическое и психическое здоровье и обеспечивать лечение заболеваний такого же качества и уровня, какое обеспечивается лицам, не являющимся заключенными или задержанными» (Принцип 1).
- В принципах уточняются обстоятельства, при которых нарушается медицинская этика, и ответственность за это ложится на медицинских работников. Врачи несут ответственность даже за пассивное участие в жестоком обращении. Пассивное соучастие врачей в пытке или жестоком обращении имеет место сразу, как только медицинские работники отклоняются от задач оценки, защиты и укрепления физического и психического здоровья лиц, находящихся на их попечении. «Работники здравоохранения, в особенности врачи, совершают грубое нарушение медицинской этики, а также преступление, в соответствии с действующими международными документами, если они занимаются активно или пассивно действиями, которые представляют собой участие или соучастие в пытках или других жестоких, бесчеловечных или унижающих человеческое достоинство видах обращения и наказания, или подстрекательство к их совершению, или попытки совершить их» (Принцип 2).
- «Работники здравоохранения, в особенности врачи, совершают нарушение медицинской этики, если они вовлечены в любые другие профессиональные отношения с заключенными или задержанными лицами, целью которых не является исключительно обследование, охрана или улучшение их физического или психического здоровья» (Принцип 3).
- «Работники здравоохранения, в особенности врачи, совершают нарушение медицинской этики, если они: а) применяют свои знания и опыт для содействия проведению допроса заключенных и задержанных лиц таким образом, что это может отрицательно повлиять на физическое или психическое здоровье или состояние таких заключенных или задержанных лиц и не согласуется с соответствующими международными документами; b) удостоверяют или участвуют в удостоверении того, что состояние здоровья заключенных или задержанных лиц позволяет подвергать их любой форме обращения или наказания, которое может оказать отрицательное воздействие на их физическое или психическое здоровье и которое не согласуется с соответствующими международными документами, или в любой другой форме участвуют в применении любого такого обращения или наказания, которое не согласуется с соответствующими международными документами» (Принцип 4).
- «Участие работников здравоохранения, в особенности врачей, в любой процедуре смирительного характера в отношении заключенного или задержанного лица является нарушением медицинской этики, если только оно не продиктовано сугубо медицинскими критериями как необходимое для охраны физического или психического здоровья или безопасности самого заключенного или задержанного лица, других заключенных или задержанных лиц или персонала охраны и не создает угрозы его физическому или психическому здоровью» (Принцип 5).
- В документе напоминается, наконец, что эти принципы являются минимальными и абсолютными нормам и обязательствами и не подлежат никаким отклонениям ни на каких основаниях, включая чрезвычайное положение (Принцип 6).
лишение свободы (заключение, содержание под стражей) ▸ медицинская этика (деонтология)
2. Руководство по эффективному расследованию и документированию пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания (Стамбульский протокол)
В 2004 году Управление Верховного комиссара ООН по правам человека приняло руководство по эффективному расследованию и документированию пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания, известное как Стамбульский протокол. В документе приводятся международные правовые основы запрещения пыток и конкретные обязательства государств по предупреждению пыток и наказанию за них (§ 1-47). В Протоколе излагаются отдельные аспекты обязательств государств расследовать эти ситуации эффективно и беспристрастно. Также предлагается практическое руководство по сбору свидетельств и других судебных и медицинских доказательств, позволяющих документировать случаи пыток, для их передачи в национальные и международные компетентные инстанции.
В частности, в Руководстве уточняются этические обязательства представителей юридической профессии (§ 49-50) и медицинских работников (§ 51-56), столкнувшихся в своей работе с жертвами пыток.
В Руководстве приводятся обязательства врачей по документации пыток и жестокого обращения, а также запрещение любого медицинского участия в подобного рода обращении.
В Руководстве приводится список действий медицинских работников, рассматриваемых как участие врача в пытке. Сюда входит i) оценка способности человека выдержать жестокое обращение; ii) приведение людей в сознание для дальнейшего причинения им страданий; iii) оказание им медицинской помощи непосредственно перед пыткой, в процессе пытки или после ее завершения по распоряжению тех лиц, которые, предположительно, несут ответственность за применение пыток; iv) предоставление профессиональных сведений или данных o состоянии здоровья человека лицам, применяющим пытки.
Умышленное игнорирование некоторых доказательств жестокого обращения и фальсификация медицинских отчетов и справок, свидетельств о смерти и об аутопсии также считается прямым участием в пытке или жестоком обращении.
Наконец, в Руководстве напоминается, что врачи часто сталкиваются с обязательствами двоякого рода, противоречащими друг другу и вынуждающими их принимать решение. Так обстоит дело с оказанием медицинской помощи и обязательством не участвовать в жестоком обращении, а также с соблюдением врачебной тайны и обязательством сообщать медицинские сведения властям в судебных целях или в целях безопасности (§ 66-73).
В Руководстве перечислены высшие этические нормы и принципы, которые следует использовать для разрешения дилемм, связанных с противоречащими обязательствами двоякого рода. Эти высшие принципы заключаются в следующем:
- категорический запрет на причинение вреда пациенту;
- обязательство врача информировать пациента в любых обстоятельствах о цели своих действий и о своих ограничениях;
- обязательство заручиться согласием пациента на проведение любой медицинской или судебно-медицинской процедуры;
- обязательство соблюдать абсолютную врачебную тайну в случае сомнения, если информирование властей о ситуации может поставить под угрозу пациента.
В Руководстве также даются советы относительно расследований таких ситуаций и посещений мест заключения, чтобы убедиться в их качестве и оградить от опасности жертв и свидетелей (§ 74-119; 120-160). К Протоколу также прилагаются руководящие принципы проведения медицинской экспертизы в отношении пыток и жестокого обращения (Приложение IV), а также образцы протоколов для медицинских осмотров физиологического и психологического состояния, позволяющих собирать релевантные доказательства пыток и жестокого обращения (§161-233; 234-315).
Средства правовой защиты в случае пыток
Помимо правовой защиты в судах государств, ратифицировавших Международную конвенцию против пыток, жертвы располагают средствами правовой судебной и внесудебной защиты на международном уровне при соблюдении ряда условий:
1) Судебные средства правовой защиты и возмещение ущерба
· На основании принципа универсальной юрисдикции жертва пыток может подать иск в любой суд любой страны, независимо от того, имели ли пытки место в мирное или военное время, и находился ли преступник на территории этого государства (Международная конвенция против пыток 1984 года, ст. 5.2; ЖI, ст. 49; ЖII, ст. 50; ЖIII, ст. 129; ЖIV, ст. 146). Жертва имеет право на компенсацию (ст. 14 Конвенции против пыток).
· Любое лицо может обратиться в Европейский суд по правам человека при условии, что оно является гражданином или проживает на территории государства-члена Совета Европы (ст. 34 Европейской конвенции о правах человека, пересмотренной).
· Любое лицо может подать жалобу в Африканский суд по правам человека и народов при условии, что оно является гражданином или проживает на территории государства-члена Африканского союза (если соответствующее государство приняло юрисдикцию Суда). Граждане государств, входящих в Экономическое сообщество западноафриканских государств (ЭКОВАС) и в Восточноафриканское сообщество могут обратиться в свои региональные суды, Суд ЭКОВАС и Суд ВАС соответственно. (См. индивидуальные жалобы (средства правовой защиты) ).
· Жертва не может напрямую обратиться в Международный уголовный суд (МУС), но может передать информацию Прокурору МУС. МУС компетентен только в отношении актов пытки, удовлетворяющих дополнительным специальным условиям военного преступления (в ситуации вооруженного конфликта) или преступления против человечности (широкомасштабное нападение на гражданское население). Компетенция Суда также зависит от следующих ограничительных условий: i) государство, выходцем которого является преступник или на территории которого было совершено преступление, ратифицировало Статут Суда, и ii) национальные компетентные судебные органы не хотят или не в состоянии сами провести разбирательство. МУС может также принять решение о присуждении жертвам компенсации.
· Также существует Фонд добровольных взносов Организации Объединенных Наций для жертв пыток. Фонд в основном принимает коллективные меры по возмещению ущерба, а не компенсации в индивидуальном порядке (см.возмещение ущерба – компенсация).
2) Внесудебные средства защиты
· Жертва или государство могут направить свои «сообщения» или «петиции» в следующие структуры, если соответствующее государство ратифицировало соответствующие договор или факультативные статьи:
- Комитет против пыток (Конвенция против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания, 1984): факультативная компетенция получать сообщения от государств [при явно выраженном согласии государства – ст.21]; факультативная компетенция получать индивидуальные сообщения [при явно выраженном согласии государства – ст.22].
- Комитет ООН по правам человека (Факультативный протокол о гражданских и политических правах, 1966 г.).
- Африканская комиссия по правам человека (Африканская хартия прав человека и народов, ст. 55);
- Межамериканская комиссия по правам человека (Американская конвенция о правах человека, ст. 44).
3) Предупреждение пыток и чрезвычайные инспекции мест заключения
· Европейский комитет против пыток (учрежден статьей 1 Европейской конвенции против пыток) не принимает ни иски от отдельных лиц, ни их сообщения или петиции. Уполномочен проводить инспекции без предупреждения любых мест заключения стран, подписавших Конвенцию. При этом к нему можно обратиться с целью предотвратить пытки. В чрезвычайной ситуации ничто не мешает жертвам передать ему информацию.
· Подкомитет по предупреждению пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания был учрежден Факультативным протоколом к Международной конвенции против пыток, принятым 18 декабря 2002 года. Каждое государство, подписавшее Факультативный протокол, позволяет Подкомитету проводить посещения всех мест, находящихся под юрисдикцией или под контролем этого государства, где находятся или могли бы находиться лица, лишенные свободы по приказу государственной власти, по ее подстрекательству или с ее согласия. Цель этих посещений – усилить защиту от риска применения пыток. Подкомитету всегда можно передать информацию относительно отдельных случаев.
Во время конфликта Международный комитет Красного Креста также имеет право посещать места заключения и рассматривать индивидуальные случаи.
См. также
индивидуальные жалобы (средства правовой защиты) ▸ универсальная юрисдикция ▸ Европейский суд по правам человека (ЕСПЧ) ▸ Межамериканский суд и Межамериканская комиссия по правам человека ▸ Комитет против пыток ▸ Европейский комитет против пыток ▸ Комитет по правам человека ▸ Красный Крест, Красный Полумесяц ▸ Международный уголовный суд ▸ Африканская комиссия и Африканские суды по правам человека ▸ Управление верховного комиссара по правам человека (УВКПЧ) ; Совет по правам человека; наказания телесные; ▸ жестокое обращение ▸ основные гарантии ▸ военное преступление — преступление против человечности ▸ возмещение ущерба – компенсация ; перечень государств-участников международных конвенций по правам человека и гуманитарному праву (№ 14, 15 и 16)
Судебная практика
1. Международные уголовные трибуналы
Одинаковое определение пытки было дано Судебной камерой МУТР в решении поделу Акайесу от 2 сентября 1998 года (Akayesu, ICTR-96-4, §594–595) и в деле Фоча от 12 июня 2002 года (FocaIT-96-23 & 23/1, §142) Судебной камерой МТБЮ. Оно включает в себя три основных элемента: 1) факт истязаний, в результате действия или бездействия, сильной боли или страдания, физического или психического, 2) данное действие или бездействие должно носить умышленный характер, 3) данное действие должно причиняться с целью получения информации, признания или для того, чтобы наказать, запугать или принудить жертву пыток или третье лицо, или для того, чтобы подвергнуть жертву или третье лицо дискриминации любого рода.
В деле Квочки от 2 ноября 2001 года Судебная камера МТБЮ привела примеры тех действий, которые общепризнанно считаются элементами преступления пытки. Речь идет об избиении (удары), лишении сна, лишении пищи и лишении необходимых средств для поддержания гигиены (Kvocka et al., IT-98-30/1, §144). Для того чтобы составить моральный элемент пытки, виновное в преступлении лицо должно умышленно причинить такие жестокие страдания в соответствии с одной из вышеуказанных целей (МУТР, Акайесу (Akayesu), ICTR-96-4, §142-143). В деле Квочки МТБЮ уточняет элементы, которые нужно принимать во внимание, чтобы прийти к выводу, что пытки имели место. Речь идет в первую очередь об установлении объективной серьезности нанесенного вреда (страдания) и, во вторую очередь, о принятии во внимание более субъективного критерия относительно физических или психологических последствий для жертвы ввиду того обращения, которому она подверглась. Кроме того, необходимо в определенных случаях рассматривать некоторые дополнительные элементы, относящиеся к ситуации пытки для того, чтобы оценить серьезность страданий жертвы, такие как возраст, пол или состояние здоровья жертвы (§142–143).
В деле Мркшича и других (5 мая 2009 г., Mrkšić etal. IT-95-13/1, § 210 и 211) Апелляционная камера МТБЮ отметила, что конкретное намерение (mens rea) соучастия в пытке рассматривается как нарушение законов и обычаев войны.
2. Верховный суд Израиля
В двух решениях 1999 и 2005 гг. Верховный суд Израиля подтверждает, что аргумент государственной необходимости перед лицом террористической угрозы не может оправдать применение методов допроса, эквивалентных пытке. «По одному делу мы приняли решение относительно того, разрешено ли государству приказывать лицам, ведущим допрос, применять специальные методы допроса, подразумевающие применение против террористов силы в ситуациях «бомбы замедленного действия» [когда ожидается, что допрашиваемые могут предоставить сведения, необходимые для предотвращения теракта. Неофициальный перевод – прим. пер.]». (См. ОбщественныйкомитетпротивпытокпротивправительстваИзраиля, текстпостановлениятольконаанглийскомязыке: ThePublicCommitteeagainstTortureinIsraelv. TheStateofIsrael, HCJ 5100/94, May 26, 1999, §§ 35-37 иThepubliccommitteeagainsttortureinIsraelandPalestiniansocietyfortheprotectionofhumanrightsandenvironmentv. theGovernmentofIsrael, HCJ 769/02, December 11, 2005, §§64).
3. Европейский суд по правам человека
Европейский суд по правам человека также рассматривал вопрос пыток и жестокого обращения во время содержания под стражей, а также вопрос обязательства государств проводить расследование таких случаев и вопрос соразмерности между угрозой государственной безопасности и ограничениями индивидуальных прав (Дело Аксой (Aksoy) против Турции, жалоба №21987/93, судебное решение (Палата), 18 декабря 1996г.). Суд также утверждает, что «там, где человек взят под стражу в полицию в полном здравии, а в момент освобождения имел телесные повреждения, государство обязано предоставить правдоподобные объяснения о причинах повреждений; неисполнение этого неизбежно влечет за собой обсуждение в Суде по статье 3 Конвенции [запрещение пыток]» [§61 здесь и далее неофициальный перевод с сайта ЕСПЧ – прим. пер.].
Суд напоминает, что «на каждую Договаривающуюся Сторону ложится ответственность за “жизнь [ее] нации”, и, вводя “чрезвычайное положение”, она обязана определить, была ли угроза этой жизни, и если да, то как далеко нужно пойти, пытаясь преодолеть ее. Находясь в непосредственном и постоянном контакте с реалиями текущего момента, национальные власти в принципе находятся в лучшем положении, чем международный судья, чтобы решать вопрос, существует ли такая угроза и как далеко должны идти ограничения, необходимые, чтобы предотвратить ее. Соответственно, в этом вопросе национальным властям должны быть предоставлены широкие пределы усмотрения. Тем не менее, эти пределы не безграничны. Суд компетентен решать, не вышли ли за их рамки “чрезвычайные меры” и действительно ли кризисная ситуация требует таких мер. Внутренняя возможность усмотрения, таким образом, сопровождается европейским контролем» (§68).
Суд признает, что «расследование террористических правонарушений несомненно представляет для властей особые трудности, и он не может согласиться с необходимостью задержания подозреваемого на 14 дней без судебного вмешательства. Столь долгий срок делает заявителя уязвимым не только в отношении произвольного вмешательства в его право на свободу, но также и в отношении пыток (…)» (§ 78).
Относительно эффективных средств правовой защиты жертв пыток Суд заключает, что поскольку прокурор знал о телесных повреждениях заявителя, но не отреагировал на них, у заявителя сформировалось убеждение, что ему бесполезно надеяться привлечь внимание и добиться удовлетворения своих требований, прибегая к национальным средствам правовой защиты (§ 56-57).
В 2011 году Европейский суд по правам человека признал в деле Аль-Скейни экстерриториальное применение Европейской конвенции о правах человека (Дело «Аль-Скейни (Al Skeini) и другие против Соединенного Королевства» жалоба №55721/07, постановление Суда (Большая палата) от 7 июля 2011 г.). В этом решение Суд подтвердил, что такое экстерриториальное применение включает обязательство государств проводить независимое расследование всех покушений на жизнь и на физическую неприкосновенность лиц, находящихся под их контролем. Суд заявил, что обязательство проводить расследование продолжает действовать даже в сложных с точки зрения безопасности ситуациях, включая ситуации вооруженного конфликта (§163-164). В этом деле Суд применил критерии эффективного расследования, обозначенные в Конвенции, к случаям лишения британскими силами в Ираке права на жизнь гражданских лиц в рамках использования против них силы в ходе операций по обеспечению безопасности, но также к случаям жестокого обращения и смерти арестованного и содержащегося под стражей человека. Суд уточняет, что расследование может вестись в разной форме, в зависимости от обстоятельств, но оно должно быть возбуждено властями по собственной инициативе, не ожидая, что другие лица или структуры сделают соответствующий запрос, подадут жалобу или сами предпримут расследования. Суд уточняет, что обязательство расследовать не считается выполненным только за счет перечисления компенсации жертвам (§ 165). Расследование должно быть эффективным, т. е. в ходе расследования должно быть определено, оправдывают или нет обстоятельства факт применения силы; также оно должно привести к выявлению и наказанию виновных. Речь идет не об обязательстве результата, но об обязательстве поведения. Власти, таким образом, должны принять все доступные меры для сбора доказательств по инциденту, включая прямые свидетельства, судебно-медицинские доказательства и, в соответствующих обстоятельствах, полный отчет о проведении аутопсии с точным указанием телесных повреждений и медицинских заключений. Любые недостатки в расследовании, мешающие установить причины смерти и определить виновного, могут рассматриваться как нарушение обязательства проводить расследование (§ 166).
Суд уточняет, что для того, чтобы расследование злоупотреблений, допущенных государственными должностными лицами, считалось эффективным, оно должно быть независимым, то есть в нем не должны принимать участие лица, замешанные в этих событиях. Это предполагает профессиональную независимость, а также практическую независимость используемых средств (§ 167). В этом отношении процесс расследования, проходящий исключительно в рамках цепочки военного командования и ограничивающийся сбором показаний замешанных в этом солдат, не может считаться эффективным (§ 171).
В деле Саади (Saadi) против Италии (Жалоба № 37201/06, постановление (Большая палата), 28 февраля 2008 г.) и в деле Рамзи (Ramzy) против Нидерландов (Жалоба № 25424/05, постановление (Третья секция), 20 июля 2010 г.) Европейский суд по правам человека напомнил об императивном характере принципа запрещения принудительного возвращения, депортации или передачи какого-либо лица другому государству, если существуют серьезные основания полагать, что ему может угрожать там жестокое обращение. Эти решения играют наиважнейшую роль для рассмотрения и судебного разбирательства практик, используемых в контексте контроля над иммиграцией и войны с терроризмом, кульминацией которых стали программы «выдачи», осуществляемые с целью передачи заключенных для допроса в те страны, где пытка легализована или допустима. Европейский суд признает, что «государства сталкиваются сегодня со значительными трудностями, чтобы защитить население от террористического насилия (…). Суд не может недооценивать масштаб опасности, который представляет сегодня терроризм и угроза терроризма, нависающая над всем сообществом. Тем не менее, это не должно заставить усомниться в абсолютном характере статьи 3» [Европейской конвенции по предупреждению пыток и бесчеловечного или унижающего достоинство обращения или наказания] (Дело Саади против Италии, § 137 французского текста).
(См. также Суд Европейского союза, Организация моджахедов иранского народа против Совета Европейского союза/ People’s Mojahedin Organization of Iran v. Council of the European Union, Case T.228/02, Judgment (Second Chamber), 12 December 2006; Ахмед Али Юсуф и Международный фонд «Баракаат» против Совета Европейского союза и Комиссии Европейских сообществ/ Ahmed Ali Yusuf and Al Barakaat International Foundation v. Council of the European Union and Commission of the European Communities, Case T.306/01, Judgment, 21 September 2005, § 73; и Ясин Абдулла Кади против Совета Европейского союза и Комиссии Европейских сообществ/ Yassin Abdullah Kadi v. Council of the European Union and Commission of the European Communities, Case T.315/01, appeal Case C-415/05 P, Judgement (Grand Chamber), 3 September 2008).
Библиография
КЕЛМАН Г. Политический контекст применения пыток. Социо-психологический анализ, Международный журнал Красного Креста, № 857, март, 2005, с. 161-176. Доступно по ссылке: https://www.icrc.org/rus/assets/files/other/09_irrc_857_kelman_rus.pdf (См. также KELMAN H. C., « The policy context of torture : a social-psychological analysis », Revue internationale de la Croix-Rouge, n° 857, 2005, p. 123-134)
Пытки. Выдержки из Международного журнала Красного Креста № 867, сентябрь 2007 (см. также Torture, International Review of the Red Cross 867 (September 2007))
Стамбульский протокол. Руководство по эффективному расследованию и документированию пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания, ООН, 2004. Доступно по ссылке: http://www.ohchr.org/Documents/Publications/training8Rev1ru.pdfAmnestyInternational. Torture in the Eighties. New York: Dodd Mead, 1984.
BRANCHE R., « torturer les terroristes ? Justifications, méthodes et effets du recours à la torture dans une guerre « contre le terrorisme » l’exemple de la France en Algérie 1954-1962 » Revue internationale de la Croix-Rouge, Vol.89, n°867, septembre 2007, 14 p.
BRITISH MEDICAL ASSOCIATION, The Medical Profession and Human Rights: Handbook for a Changing Agenda, British Medical Association (BMA), London: Zed in association with BMA (2001), chap. 4.
GREENBERG K.J, DRATEL J.L. (eds) « The torture papers: the road to Abu Ghraib », Cambridge University Press 2005
GRODIN. M, ANNAS G., “Physicians and torture: lessons from the Nazi doctors“, International Review of the Red Cross, Vol.89, N°867, September 2007 p. 635-654.
HAUG H., « Instruments de droit international public pour lutter contre la torture », CICR, Genève 1989 (tiré à part de la Revue internationale de la Croix-Rouge).
ICRC, Report on the treatment of fourteen high value detainees in CIA Custody, February 2007, 40p (confidential). Disponible en ligne sur: http://assets.nybooks.com/media/doc/2010/04/22/icrc-report.pdf
REDRESS. Terrorism, Counter-terrorism and Torture. International Law in the Fight Against Terrorism. July 2004, 81 p. Доступно по ссылке: http://www.redress.org/publications/TerrorismReport.pdf
Ross, James, “Black letter abuse: the US legal response to torture since 9/11” International Review of the Red Cross 867 (September 2007): 561-590 Доступнопоссылке: http://www.icrc.org/fre/assets/files/other/irrc-967-ross.pdf
True and False Confessions: the Efficacy of Torture and Brutal Interrogation”, in The Report of The Constitution Project’s Task Force on Detainee Treatment, The Constitution Project, 2013, pp. 243-246